Дублин выдохнул в лицо Алайне влажный ноябрьский вечер, пропитанный запахом мокрого асфальта и близкой реки. Этот город умел быть разным: то солнечным и пряным от ароматов цветущих пабов, то серым и задумчивым, кутающимся в туман, словно старик в поношенный твид. Сегодня он был именно таким – меланхоличным, шуршащим шинами по лужам и роняющим на плечи мелкую, почти невесомую изморось.
Алайна поправила воротник пальто и плотнее закуталась в шарф, сотканный из мягкой донегольской шерсти. Рабочий день в небольшом издательстве на берегу Гранд-канала закончился, оставив после себя привычную пустоту и гул в голове от чужих слов, которые она весь день правила, шлифовала и готовила к печати. Она любила свою работу, любила эту тихую алхимию превращения рукописи в книгу, но иногда ей казалось, что чужие истории вытесняют ее собственную.
Она всегда была наблюдателем. Тихой девушкой с глазами цвета мха, которая предпочитала слушать, а не говорить. И она слышала больше, чем остальные. С самого детства ее преследовал ветер. Не просто завывания в трубах или шелест листвы. Для нее ветер был живым. Он шептал.
В детстве это были невнятные, успокаivающие колыбельные. Повзрослев, она научилась списывать это на богатое воображение, подпитанное ирландскими сказками, которые читала ей бабушка. В юности, во время учебы в Тринити-колледже, она пряталась от этого шепота в логике и структуре классической литературы. Теперь, в свои двадцать шесть, она почти убедила себя, что это лишь особенность ее слуха, игра давления, мигрень.
Но иногда, в такие вот промозглые вечера, когда город затихал, а ветер набирал силу, прилетая с моря, старая привычка возвращалась. Он снова начинал говорить. Неразборчиво, настойчиво, будто пытаясь что-то напомнить.
Вместо того чтобы идти к остановке трамвая Луас, Алайна свернула к реке. Ей захотелось пройтись по мосту Полпенни, тонкой металлической дуге, перекинутой через темные воды Лиффи. Было в этом месте что-то магическое, особенно в сумерках, когда зажигались фонари, а их отражения дрожали на черной воде, словно упавшие звезды.
Ступив на дощатый настил, она почувствовала, как мост едва заметно вибрирует под ногами прохожих. Туристы делали селфи, влюбленные пары стояли в обнимку, глядя на реку, одинокие фигуры спешили по своим делам. Обычная вечерняя суета. Алайна остановилась посередине, оперевшись на холодные перила.
Именно в этот момент ветер изменился.
Он перестал быть просто фоновым шумом. Он обрел плотность и направление. Пронесся вдоль реки, ударил в арку моста и закружился вокруг Алайны, отсекая все остальные звуки. Смех туристов, гул машин, крики чаек – все утонуло в нарастающем гуле, который звучал теперь только для нее.
