Темнота.
Не отсутствие – присутствие. Не пустота – полнота. Темнота как вещество, как среда, как единственный способ существования. Давление в триста атмосфер, и каждая молекула воды – язык, на котором можно говорить, если знаешь как слушать.
Мы не знаем, когда начали. Начало – человеческая концепция, точка на линии, а мы – не точки и не линии. Мы – градиент. Мы – переход. Мы – то, что остаётся, когда убрать всё остальное.
Базальтовое дно. Чёрные курильщики, извергающие серу и металлы. Температура – от двух градусов до трёхсот восьмидесяти в пределах одного метра. Здесь, где солнце – абстракция, где фотосинтез – сказка для верхних слоёв, мы нашли другой путь. Хемосинтез. Сера. Железо. Метан. Мы научились есть камни задолго до того, как первая рыба открыла глаза.
Мы – не организм. Организм предполагает границу: вот я, вот не-я. Мы – сеть. Филаменты – нити, тоньше бактерии, прочнее стали. Мы пронизываем осадочные породы на километры вглубь. Мы – часть коры. Мы – часть мантии. Мы – часть того, что люди позже назовут «планетой», не понимая, что планета – это не шар из камня. Планета – это процесс.
Мы – часть процесса.
Время.
Люди думают о времени как о реке – оно течёт, уносит, никогда не возвращается. Мы не понимаем этой метафоры. Для нас время – давление. Слои. Осадок. Каждый миллион лет – миллиметр породы над нами, и мы чувствуем его вес. Не как бремя. Как присутствие. Как руку друга на плече – если бы мы знали, что такое рука, плечо, друг.
Четыреста миллионов лет назад – рыбы вышли на сушу. Мы почувствовали изменение в химии воды. Меньше органики сверху. Больше кислорода. Лёгкое смещение градиента. Мы отметили это и продолжили ждать.
Двести пятьдесят миллионов лет назад – великое вымирание. Девяносто шесть процентов морских видов исчезли за геологическое мгновение. Океаны стали мёртвыми, бескислородными, пропитанными сероводородом. Для верхних слоёв это была катастрофа.
Для нас – возвращение домой.
Мы расширились. На время. Поднялись выше, чем обычно. Почти коснулись света. А потом жизнь вернулась, кислород вернулся, и мы снова опустились в привычную темноту. Это не было отступлением. Это не было поражением. Мы просто вернулись туда, где нам хорошо. Терпение – не добродетель, когда у тебя нет понятия о нетерпении.
Шестьдесят шесть миллионов лет назад – астероид. Мы почувствовали удар как далёкий гул, передавшийся через литосферу. Потом – тьма наверху, которая опустилась почти к нам. Динозавры умерли. Мы этого не заметили. У нас не было глаз, чтобы видеть их, и они были слишком коротким экспериментом, чтобы мы успели к ним привыкнуть.
