– Вы ждали этого! Вы хотели это! Поехали! – с пафосом орал толстяк-распорядитель с манежа цирковой арены. Зрители поддержали его криками и аплодисментами.
Нынешняя действительность сильно отличалась от того мира в котором я жил еще каких-то пять лет назад. От населения третьего города в России осталось чуть меньше трехсот тысяч человек, да еще и правил городом так называемый Совет. Хотя правил – это громко сказано, скорее не давал перегрызть друг другу глотки, слишком все изменилось.
Так например цирк, находящийся на территории контролируемой “человеком” по прозвищу Князь, уже перестал быть цирком в привычном понимании. Сейчас там уже не продавали шарики, и дети не фотографировались с обезьянкой, здесь не сверкали софиты, и веселые клоуны не лили искусственных слез. Вокруг манежа ярко светились монолиты, подобно каменным когтям замыкая защитную сферу.
Публика на сидящая арене была совершенно разномастная. Народ с местной территории основном состояла из взрослых мужиков, одетых в потрепанную военную форму. Пили они не газировку, а дешевый самогон.
Изменился мир и миропорядок, но не человеческая суть. Случившийся апокалипсис перекроил быт человека, но был не в силах сломать его природу. Толпа требовала хлеба и зрелищ, и организаторы не собирались их разочаровывать.
– Сегодня наш вечер открывают новички. Встречайте! В левом углу перспективный свежак из пригорода! – На манеж вышел парень лет восемнадцати. Несмотря на возраст, он был крупный. Почти детское лицо смотрелось комично при высоком росте и покатых плечах. Пусть фигура еще не потеряла некую юношескую нескладность, но слабаком паренек не выглядел.
– Сегодня нам выпал редкий случай, – потешался конферансье. – Что же, милостью нашего владыки ему дадут шанс. Сегодня новичок покажет нам, как правильно пришельцев окучивать! Шкар!
К краю манежа вывезли клетку с сидящим в ней существом. Оно напоминало человека лишь отчасти, но при этом можно было уверенно сказать, что обладает разумом. Крупная гиеноподобная тварь была лишена растительности на теле, зато имела великолепную гриву, заплетенную в тонкие косицы.
Передние конечности казались более развитыми и больше напоминали руки, чем лапы – очень крупные когтистые руки. По горбу и частично по правой лапе тянулся причудливый рисунок из шрамов. Ну и, конечно, взгляд. У животного не может быть такого осмысленного и полного злобы взгляда. Черные глаза на вытянутой зубастой морде лучились ненавистью.