ГЛАВА ПЕРВАЯ. О голодных драконятах и неуловимом ректоре
Я редко кого-то ругаю, но в недели, подобные этой, все словно сговорились, чтобы позлить меня.
– Бестия! – кипя от гнева выкрикнула я.
Черная драконица еще секунду назад поспешно удиравшая из гнезда, споткнулась, подбитая моим воплем, и затравленно оглянулась. Узрела меня. Расстроилась, но сделала невинный вид и послушно села. Кто крался, как преступница? Я кралась как преступница?! Извините, но это поклеп!
– Бестия… – шла и рычала я. Причем рычала не хуже завра, и эхо поднималось ввысь и кружило под потолком ангара.
Судя по моське Бестии, проказница с большим удовольствием присоединилась бы к эху, но дать деру, когда тебя ругают, – считалось величайшим позором на черную шкуру звездокрыла. А потому драконенок чинно сидела на месте, благовоспитанно обвив хвостиком лапы, смотрела большими глазами, полными наигранного изумления.
«А в чем, собственно, дело?» – читалось в этом взгляде.
– И не делай такую невинную морду! – окончательно рассвирепела я, останавливаясь и обличительно тыкая пальцем. – Повар мне все рассказал!
Бестия потеряла всякую надежду на «авось пронесет», сокрушенно вздохнула и опустила виноватую мордочку. Черный крылья плотно прижались к спине, плечики сгорбились, а тонкий гибкий хвостик заискивающе забил о пол. Но меня эти ужимки с настроя не сбили. Вот совсем.
Я стояла в центре недавно построенного гнезда для двух завров в паре метрах от сконфуженной малышки, хотя по логике должна была бегать и приседать на паре по физической подготовке. Но то по логике! Кто ж знал, что в Бестии опять проснется фруктовая клептоманка, и меня дернут аккурат с середины занятий на разборки с господином Танцующим.
За оставшиеся от занятия полчаса мне высказали кучу неприятных слов на кухне, пропесочили в кабинете декана и обругали в коридоре, после чего я внезапно обрела голос и замашки господина Бушующего. А еще во мне проснулся гнев, истерика и парочка воинствующих стерв.
Вот почему сейчас крайне недовольная я стояла в форме цвета «безрадостная серость» и бушевала в лучших традициях нашего всеобщего тирана и физкультурника.
– Бестия, глупое ты создание, – распекала я подрастающую воровку фруктов. – Ты хоть понимаешь, что все работники кухни сейчас в бешенстве?
Все она прекрасно понимала. Она вообще была не по годам умной. Вот только сила воли за умом не поспевала и пасовала каждый раз, когда ноздри улавливали аромат спелой дыньки.
– Ладно повара. Но ты хоть понимаешь, что этим вредишь своему здоровью?
Это Бестия тоже знала. Словосочетание «аллергическая реакция» плотно вошло в ее обиход и вызывало порыв нервно почесать любую часть тела при одном только упоминании о неизбежном.