Воздух в лаборатории доктора Эвелины Смирновой был не просто холодным – он вибрировал. Не от работы приборов, не от гула мегаполиса за окном, а от чего-то иного, необъяснимого, способного скрутить пространство в узел. Часы на стене начали идти вспять, стрелки дергались, будто пытаясь вырваться из плена, а тени от шкафов, казалось, множились, создавая фантомные отражения. Эвелина, физик-теоретик с мировым именем, специализирующаяся на многомерности, прищурилась, глядя на мерцающий экран.
Это был не просто прорыв. Это был пролом.
Внезапно, без предупреждения, одна из лабораторных колб, заполненная обычной дистиллированной водой, зависла в воздухе, а затем, с едва слышным хлопком, исчезла. На её месте появилось точно такое же сосуд, но с уже разбитым дном, откуда сочилась вязкая черная жидкость. Холод усилился, пробирая до костей, и Эвелина почувствовала, как её собственное отражение в полированной поверхности стола слегка дрогнуло, на мгновение показав нечто чужое – искаженное, пугающее.
Она поняла. Дверь открылась. И теперь её уже не закрыть.
Спустя неделю детектива Алекса Волкова вызвали на место преступления, которое казалось невозможным. Тело доктора Смирновой нашли в запертой изнутри комнате, но все улики кричали о том, что она умерла в совершенно другом месте. И это было только начало. Для Алекса, преследуемого призраками собственного прошлого, это дело станет не просто расследованием убийства. Это будет погружение в бездну, где реальность – лишь одна из бесконечных, ужасающих возможностей. И чем глубже он будет копать, тем сильнее будет осознавать: самое страшное – это не то, что скрыто в тенях, а то, что скрыто за каждой из них.
Запах гнилого дерева и затхлой сырости пропитал старый дом на окраине города, словно въелся в стены и мебель. Алекс Волков поёжился, не столько от холода, сколько от предчувствия, которое всегда сопровождало его на подобных местах. Прошло уже два года с тех пор, как он оставил службу в убойном отделе, но чутье на необъяснимое, на изнанку реальности, так и не притупилось. Наоборот, оно стало острее, болезненнее.
Молодой патрульный, стоявший у покосившейся двери, едва ли скрывал недоумение. «Частный детектив Волков? Вы уверены, что вам сюда?» – его голос дрожал, будто он говорил с призраком.
Алекс кивнул, не сводя глаз с порога. «Уверен. Мне звонил сержант Петров».
Патрульный неохотно отступил, пропуская его внутрь. Обстановка была хаотичной. Книги и бумаги разбросаны по полу, мебель опрокинута, словно здесь прошла схватка. Но не было ни следов взлома, ни очевидных признаков борьбы. Только странный, едкий запах, напоминающий озон после грозы, смешанный с чем-то металлическим и горелым.
