Еще на градус холоднее, и так тихо, словно нет тут уже никого живого. Но они еще есть. Кот и его человек. Человек и его кот.
– Ты дышишь?
Кожанский вопрос. Если я не дышу, то уже не отвечу.
<Дыхание>
Нейроимпульс кота не может передать сложной речи, не может передать деепричастные обороты или сравнения, но может передать главное.
– Я обещаю, если… когда мы выберемся, у нас будет отпуск. Будем лежать на диване и целый день есть. И ничего не делать.
Есть – это уже делать. Но я не против.
<Положительно. Есть х2>
– Да, будем есть. Будем много есть. Только бы акашки выдержали.
“Опасное падение температуры”, – тут же сообщает система поддержания АК, и на виртуальном экране внутри шлема ему вторит сообщение от второй, связанной адаптивной кинетоброни: “Желтое предупреждение: опасное падение температуры”. “Рекомендуется срочный запуск модуля СПЧН”.
Морозной пустыне вокруг все равно, и блудный СПЧН-100 по ней не ползает на выращенных от радиации тараканьих лапах, мечтая дать кому-нибудь приют и спасение.
– Знаешь, Носок… кажется, мы сдохнем. Но мы хотя бы вместе, правда? Вообще-то, я собирался тебя спасти, но как-то не сложилось.
Если у котов девять жизней, я бы одну на тебя, так и быть, не пожалел. Потому что ты не чей-нибудь, а мой кожаный.
<Положительно>, – передает нейролинк, не способный на сложные конструкции.
– Так всегда бывает с хорошими намерениями, да? Ты хотел помочь нам, и полез сюда. И застрял. А я хотел спасти тебя, и тоже попался. Благими намерениями вымощена дорога в ледяной ад.
Не такой уж ад. Мы просто заснем тут, и все. Ты и я. Вместе. Как всегда засыпаем. Только тут совсем не мягко и пледика нет. Но это не должно быть очень сложно.
<Вопросительно, данные>
– Ты прав. Мы должны оставить информацию, на случай, если нас когда-нибудь найдут. Чтобы, по крайней мере, кто-то узнал, что случилось. Хотя, если нас найдут через десяток лет, кому это все будет нужно?
Тебе, не мне же. Тебе надо что-то делать, потому что ты тревожишься, потому что ты кожаный. А я – кот, и я могу просто полежать у тебя на руках, и этого будет достаточно.
Еще на градус холоднее. Руки человека плотнее сжимаются вокруг маленького тела кота, и, может быть, он плачет.
Я хотя бы не буду волноваться, что с тобой станет без меня.
– Я хотя бы не буду волноваться, что с тобой станет без меня. А больше у меня никого нет. Мы замерзнем здесь, и никто даже не вспомнит. Нас забудут.
Не самый плохой конец.
<Позитивные эмоции>
Еще на градус холоднее.
<*>
Выходя из своей рабочей зоны, Алекс сорвал с дверей приляпанный стикер с криво написанным тезисом “Котятам – котячья смерть!”, наверняка, оставленный кем-то из собаколюбивых людей, обиженных Носком вчера, сегодня или завтра, и, подхватив своего четверолапого товарища на плечо, прошествовал по коридорам к центральному залу.
