Я попытался открыть глаза, но веки не слушались. Они словно налились неподъёмным свинцом. Попытку пришлось повторить, но реакции ноль. Ничего страшного, не поднимаются… поможем пальцами: «…раздвинем зенки…», как говаривала частенько моя воспитательница в детском доме. Однако не тут-то было: как выяснилось не повиновались мне не только веки, остальные части тела также не реагировали на мои команды.
– «Ладно… врёшь, не возьмёшь», – мысленно подбодрив себя я продолжил, – «хоть вы меня не подводите, и на том спасибо».
Раза с третьего мои старания наконец-то увенчались успехом, но назвать это победой было бы очень спорным утверждением: по глазам ударил яркий свет, отразившийся резкой болью. Казалось прямо внутри черепной коробки зазвенели тысячи колокольчиков, и я зажмурился. Вновь повторять попытку почему-то в один миг перехотелось.
– «Хорошо… лежим… ждём», – а чего, тепло, сухо, взашей не выгоняют – уже полдела.
Сколько так прошло времени я не знал. Не хотелось ничего, от слова совсем. Даже мысли, как ни странно, тоже куда-то улетучились. Но вечно так продолжаться не могло.
И действительно, вскоре рядом послышались голоса, и я слегка приоткрыл веки – обычное человеческое любопытство победило. Боль, конечно же, мгновенно вернулась, но стоило немного потерпеть, и она слегка отступила, вылившись лишь в лёгкое пощипывание.
Вначале моему прищуренному взору открылось совершенно пустое помещение с ярко светящимися белыми стенами. «… вот оно… началось… Правда вроде всегда говорили о светящемся тоннеле…». А затем проявились три размытые фигуры: в центре высокий мужик неопределённых лет в белом балахоне, с длинными светлыми волосами, седой бородой и длинным посохом в руках; справа – достаточно юный белёсый парень, по-моему, даже с крыльями за спиной; слева – размытое чёрное пятно с козлиными рожками и такой же бородкой.
– «Как-то по-другому я себе представлял Страшный суд», – попытка улыбнуться, в отличии от приподнятия век, не удалась. – «Видимо с фантазией у меня всё крайне плохо, раз даже галлюцинации и те очень даже банальные. Ну да ладно, какие ни есть, все мои».
Меж тем действие продолжалось всё-также без моего участия.
– И зачем вы меня сюда привели? – Уж очень недобро спросил тот что посерединке. Наверное, он и был Главным, раз позволял себе задавать вопросы, да ещё таким требовательным голосом. – В этот чуждый и суровый мир, утративший способность сотворять новое и чувствовать нити Мироздания.
– Владыка! Мы здесь, чтобы исправить страшную и давнюю ошибку, – первым решился ответить белёсый.
