ДРЯНЬ.ИГРА НА ВЫЖИВАНИЕ
Часть I
Галлиния. Дорн.
Глава 1 (От Дряни)
В это утро я проснулась как от толчка, и какое-то время не могла понять где я.
Огляделась. Растерла сонные глаза.
Да. Все правильно.
Я сидела посередине оплеванной клетки, кутаясь в ветхий плед, среди грязи и нечистот, разглядывая сквозь толстые прутья решетки базарную площадь.
Вчера днем мы прибыли в Дорн – столицу провинции Галлиния – расположились на центральном базаре и сегодня наше первое здесь выступление. А в клетке я оказалась потому, что была наказана теткой Моргой за «наглость и своеволие».
Солнечные лучи едва-едва щекотали верхушки близстоящих домов, а небо, не набрав еще утренней синевы, отсвечивало всего лишь пронзительной серостью.
Весь город еще сладко спал: спали состоятельные обыватели, нежась в своих удобных кроватях, спали благородные господа – те вообще вставали поздно, ибо вели праздную и веселую жизнь, полную различных развлечений, и редко когда усыпали до полуночи, поэтому такого раннего утра, наверняка, никогда не видали.
Качались в объятиях сна бедные кварталы: трудовые люди, намаявшись за целый день на тяжелой работе, тоже позволяли отдохнуть измученному телу, ловя утренние рассветные часы как манну небесную, потому что подъем был близок, и последние сонные часы и минуты самые сладкие. А потом подъем, и все заново – работа, работа, работа…чтоб ее…
И только жители базарной площади – торговцы и грузчики, зазывалы и шарлатаны-выступальщики, сноровисто шастали туда-сюда, суетились вовсю, готовясь к долгому базарному дню.
Воздух раннего утра, который должен был быть свежим и чистым, – здесь таковым не был. Смрадными испарениями было пропитано все вокруг. Сильнее всего несло из угла той клетки, где я сидела, а виновата в том была дрессированная гаяла ({животное семейства кошачьих, напоминающая пантеру со сплюснутой мордой и игольчатыми зубами}), которая обреталась тут до меня.
И хотя с вечера, прежде чем укладываться спать, я с помощью скребка и веника очистила от гаяловских экскрементов пол моего невольного ночного пребывания, запах и не думал исчезать. Он так впитался в рассохшиеся доски пола, что моя уборка была чисто номинальной – гаялы уже три дня как на свете не было, а гуаном реально несло на несколько шерлов ({длина, соответствующая 1,5 м}) вокруг.
Тошнотворный запах витал и вокруг клетки, потому что вчера дядька Досель, не найдя более нигде свободного места, установил и клетку, и нашу перевозную кибитку около рыбных рядов, и теперь внешний запах сгнившей селедки и протухшей рыбы перемешивался с внутренними ароматами моей клетки, и смесь эта была поистине взрывоопасной. Она заставляла мои глаза слезиться, а горло свербеть.
