Глава 1. Момент погасания.
Лампа над операционным столом мигнула трижды. Три коротких вспышки – ровно столько, сколько нужно, чтобы понять: это не сбой в сети. Это начало.
Алекс Торнберг разогнулся, отодвинув микроскоп, и посмотрел на циферблат настенных часов. Стрелки застыли на 14:37. Секундная дёргалась, пытаясь преодолеть невидимую преграду, будто время само сопротивлялось дальнейшему движению. В воздухе висела та самая тишина – не отсутствие звуков, а их странная приглушённость, словно мир обернули ватой.
– Опять отключение? – пробормотал Маркус, ассистент, не отрывая взгляда от монитора. Экран светился ровным белым светом, но изображение пропало.
– Не похоже, – Алекс подошёл к окну. За стеклом разворачивался обычный пейзаж Стокгольма: серое небо над Сёдермальмом, ряды кирпичных зданий, припаркованные внизу велосипеды и электромобили. Всё как всегда. Но что-то было не так.
Свет. Точнее, его качество.
Алекс присмотрелся. Тени от зданий выглядели размытыми. Не резкими, как должны быть в полдень, а расплывчатыми, будто их края растворялись в воздухе. Он поднял руку, разглядывая собственную тень на подоконнике. Контур дрожал. Мерцал. Исчезал по краям.
– Маркус, посмотри сюда.
Ассистент нехотя поднялся, подошёл. Уставился в окно.
– Что не так?
– Тени. Ты их видишь?
Маркус молчал несколько секунд, затем нахмурился:
– Блин. Это какой-то атмосферный эффект?
Алекс покачал головой. Он изучал оптику семь лет – сначала в Каролинском институте, потом в лаборатории Королевского технологического университета, где занимались разработкой сверхточных линз для медицинского оборудования. Он знал законы преломления света, отражения, дифракции. Но то, что происходило сейчас, не вписывалось ни в одну модель.
Лампа над операционным столом снова мигнула. На этот раз – один долгий всплеск, за которым последовала полная темнота. Маркус выругался по-шведски. Алекс достал телефон, включил фонарик. Луч света показался ему тоньше обычного – не таким ярким, не таким плотным.
– Аварийка должна включиться, – пробормотал Маркус.
Но аварийного освещения не было. Лаборатория погрузилась в полумрак – не абсолютный, ведь из окна всё ещё проникал дневной свет. Но его было недостаточно. Словно само солнце приглушило яркость, будто кто-то невидимый повернул регулятор на пятнадцать процентов влево.
Алекс направился к двери, распахнул её. Коридор встретил тем же приглушённым полумраком. Флуоресцентные лампы на потолке не горели. Из соседней лаборатории донеслись голоса – встревоженные, растерянные.
– Что происходит? – в коридор выглянула Эрика Линдквист, биохимик с третьего этажа. Её обычно спокойное лицо выражало беспокойство.
