Еще сегодня днем я сидел в плетеном кресле на веранде маленького отеля.
С крыши свисали длинные, неуклюжие ветви дикого винограда, ослепительно яркое солнце просвечивало их листья насквозь. Неторопливо попивая послеобеденный кофе, я наслаждался свежим воздухом и острыми запахами зелени, принесенными ветром с заросших горных склонов.
Ливень обрушился внезапно. Я даже не заметил, когда и с какой стороны подкралась эта бедовая туча. Кресло пришлось срочно отодвинуть подальше от перил веранды, чтоб отлетающие от них струи воды не промочили меня насквозь.
Зрелище было поистине великолепным – сквозь завесу дождя по-прежнему сияло солнце. Зеленые горы исчезли, перед глазами остался только виноград на фоне сияющих потоков воды. Его просвеченные солнцем листья шевелились в струях дождя, как пальцы флейтиста, неторопливо перебирающие клапаны.
Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Мокрые листья, с кончиков которых стекали сверкающие капли, быстро просыхали, расправляясь и растопыриваясь в стороны. Они еще больше стали напоминать чьи-то нервные пальцы, почему-то их зрелище меня встревожило, да так, что я оставил кофе недопитым и ушел к себе в номер.
Время до вечера смялось в смутное воспоминание о происходящем. Я валялся на кровати в полусне, вяло размышляя, по какой причине все мои сегодняшние планы рассыпались, как карточный домик. На ужин идти не хотелось, и несколько попыток пересилить непонятную лень ни к чему не привели. В конце концов, я так и заснул на кровати, даже не раздевшись.
Посреди ночи я проснулся, прислушался и равнодушно удивился, куда подевался привычный шорох глицинии под окном. Уши как будто заткнуты ватой, в животе происходило странное движение, как будто там бегал кто-то, в руках и ногах чувствовалась легкая щекотка. Я попытался встать, но тело не слушалось, как будто продолжало спать.
Медленно шевеля мозгами, я вспоминал, что ел на обед, и старательно размышлял, могла ли жареная камбала послужить причиной отравления. В голове стоял туман, казалось, перед каждой мыслью образовался барьер, через который ей необходимо перепрыгнуть прежде, чем дойти до сознания.
Но что там происходит в животе, черт меня дери? Рукой бы потрогать, но никак… не шелохнуть. Я покрылся испариной – до звонка не дотянуться, на помощь не позвать. Крикнуть не получилось, голос тоже отказался повиноваться мне. Ну, знаете ли, так и загнуться недолго!
