Влажные волосы противно прилипли к лицу, но это было мелочью на фоне обрушившихся на нее неприятностей. Горючие слезы смешивались с брызгами морской воды, которые без устали бросал в лицо злой Посейдон[1], и несчастная никак не могла понять отчего так солоно на губах…
– Не иначе родственник делает гадости по поручению Геры[2], – горько вздохнула Афродита[3], – ну почему все мне так и норовят пакостничать? В чем моя вина? Если только в том, что я красивее всех на Олимпе…
Один из запряженных в огромную белоснежную раковину дельфинов в ответ на стенания сочувственно вздохнул. А чтобы изгнанница не сомневалась в его добрых чувствах, что есть силы ударил хвостом по воде, окатив ледяной водой с головы до ног. Ясное дело, столь бурное выражение чувств не прибавило хорошего настроения. Второй дельфин, который в паре с первым, тащил на себе раковину-повозку, принялся успокаивающе посвистывать. К сожалению, из-за шума волн Афродита ничего не разобрала. Но положительный момент имелся: она несколько отвлеклась от грустных мыслей.
Внезапно ей стало очень стыдно. Занятая своими проблемами, совершенно не озаботилась будущим своих добровольных возниц. А ведь им, в чем нет сомнения, придется несладко. Разъяренная Гера никогда не простит оказанной помощи.
– Как можно быть такой эгоисткой – заниматься только собой и не думать о других! – строго сказала себе богиня. Она очень любила дельфинов. Эти приветливые создания умудрялись быть в дружбе со всеми – людьми, небожителями, земными и морскими обитателями.
Откровенно говоря, богиня никогда не верила, что сын Громовержца Дионис[4] является причиной их возникновения. По слухам, которые активно муссировались на Олимпе[5], он превратил пиратов, захвативших его в плен, в дельфинов. Даже, если факт имел место быть, подобное кажется невероятным. Не могли злобные морские разбойники превратиться в таких вот милых существ, готовых всем и всегда придти на помощь.
– Спасибо, что вы есть, – пропела своим хрустальным голоском Афродита. И тут же, не сдержавшись, издала глубокий стон:
– О-о-о! Нет, вы только послушайте, что обо мне говорят олимпийские мерзавки.
Богиня принялась обиженно вспоминать вслух все, что за последнее время услышала в свой адрес из уст родственниц-небожительниц и от злости сжала кулачки. Наиболее активно обсуждалась тема отцовства. Согласно первому варианту, судачили, что родилась из морской пены, образовавшейся от крови оскопленного Урана[6]. Второй вариант предполагал, что ее отец Зевс[7], повелитель Олимпа. Однако по всем законам природы должна быть еще и мать. А вот ее-то как раз в наличии не имелось.
