Глава 1. Грызущий кость пёс
Лесную дорогу, узкую, в буграх вспученной корнями земли, развезло от бесконечных дождей. Солнце, изредка мелькавшее сквозь корявые ветви деревьев, не могло просушить её. Копыта лошадей увязали в чавкающей жиже, а ведущие их в поводу путники то и дело поскальзывались.
– Отвратительное место, – заметил Илен, едва удержавшись на ногах, и облачко пара поднялось вверх с его словами. – И до чего же холодно, духи леса побери!
Савьо промолчал – он замёрз и устал так, что разговор казался чрезмерным усилием. И лишь Саламандр не обращал внимания на тяготы пути.
– Похоже, духам леса надоело ворчание. И они решили выпроводить нас вон. – Магистр указал вперёд. – Лес редеет, мы почти на месте.
Лес отступил внезапно. Поваленные деревья и торчащие из земли пеньки мёртвой границей обозначали то место, где заканчивались владения природы и начиналось царство людей. Почти вплотную к ней стояли кривобокие лачуги – первые вестники недалёкого города, чуть в стороне темнели покосившиеся столбики деревенского погоста.
– Добро пожаловать в развитый мир, – буркнул Илен, обходя вонючую кучу мусора.
Полчаса под моросящим дождём – и на горизонте выросли мрачные стены. Очередной забытый богами город, для Савьо все они стали безликими и безымянными близнецами. Менялись цвета городской стражи, менялись имена наместников, но суть, укрытая за каменными стенами, оставалась прежней. И всё же город означал гостиницу, а вместе с ней и возможность провести ночь в тепле – не на земле, не в убогом подобии палатки, где не укрыться как следует от дождей и ветров, а под крышей. Пусть и в самой дешёвой комнатке, пусть и с клопами, но кровать оставалась кроватью – роскошью, которая им нечасто перепадала. Нечасто – и ненадолго. Пара-тройка дней, и магистр с учеником снова тронутся в путь – скорее всего, спешно и ночью, а Савьо старательно будет не думать о том, что они оставляли за спиной в своём бесконечном беге.
Копыта застучали по старым, выщербленным камням, впереди зияли распахнутые настежь ворота – словно пасть чудовища из старых сказок.
«Проглотит и не подавится, – мрачно размышлял Савьо, с опаской посматривая на нависающие над ними зубцы поднятой решётки. – Город – как хищный зверь, ежедневно перемалывает десятки судеб в своём безразличии. Чужая беда – всегда чужая, никто не протянет руку помощи, хоть закричись».
Лекарь оглядел снующих вокруг людей – бесконечный калейдоскоп чужих лиц и равнодушных взглядов, и нигде нет того, кого Савьо высматривал в каждом прохожем, кого без устали искал в любом городе, что встречался им на пути. Если бы только знать, жив Айзек или нет! Но целитель не мог найти следов друга, а пророческий дар Кеаны молчал. Значило ли это, что Вларика полностью подчинила себе Айзека, убив его волю и здравый смысл? Полтора года – смертельный срок для всех без исключения любовников ведьмы, никто не смог протянуть дольше. При мысли об этом сердце Савьо оплетали колючие стебли вины, но он старательно гнал от себя страх. Будь Айзек мёртв, он бы так или иначе почувствовал это, он бы узнал.
