Мия
Она проснулась, громко всхлипнув, и села рывком. Сердце колотилось как сумасшедшее, тело дрожало, а в уши будто ваты набили – до того тихой показалась комната после шумного сна. Чужого сна.
…вопль матери до сих пор отдавался болью в теле. Крутил внутренности и звенел в голове. Лиза упала на колени в желто-серый песок и зарыдала.
– Вставай!
Сестра вцепилась не хуже бульдога, потянула. Лиза затрясла головой.
– Вставай же уже! Иди!
Идти не хотелось. Хотелось лечь рядом с мамой и больше не шевелиться, не чувствовать. Как она.
Мия крепко зажмурилась, провела ладонями по лицу, стирая слезы и пот, а вместе с ними и липкую паутину кошмара. Опять Лизкины сны которую ночь спать не дают. Будто своих мало.
Реальность вползала в нее медленно, включала звуки и запахи. Тихий храп кого-то из приболевших девчонок, ровное дыхание Маргариты на соседней лежанке. Пахло деревом, смолой, сушеными травами, дымом и немножечко пóтом.
Тихо, замирая от каждого шороха и скрипа матраса, набитого сеном, девочка сместилась вниз. Встала, придерживаясь за доски над головой – на втором ярусе тоже спали, – и перешагнула через ноги Алины.
Деревянный настил здесь был широченный, и ложились по двое. Шестеро внизу и четверо наверху. У другой стены, на мужской стороне, были такие же лавки с матрасами, с той лишь разницей, что не висели перед ними полотна ткани, изображая мнимое уединение. Посередине очаг и две основательные скамьи, у стены – сундуки для одежды. Вот и все убранство общей спальни.
Мия коснулась босыми ногами пола, поежилась. Весна к концу идет, а ночью порой холодно, как в середине марта. Зашарила по полу, разыскивая кожаную обувку. Каждый вечер она ставила ее перед своей постелью, но так редко находила потом на месте: кто-нибудь обязательно сбивал, путая свое и чужое.
Широкая занавесь, почти в размах ее рук, подсвечивалась рыжим: кто-то встал среди ночи и подбросил в очаг дров.
Интерес, досада, волнение – чужие эмоции коснулись ее невесомым дыханием. Пальцы замерли у щиколотки, так и не затянув шнурки. Затылок будто чесался от постороннего взгляда.
Мия задрала голову вверх. Линда смотрела, свесившись с лежанки. Темно-рыжие волосы пушились вокруг головы, а глаза, днем зеленые, сейчас казались черными.
– Опять сны? – едва слышно спросила девушка.
Мия кивнула, прикусив губу. Почти месяц прошел, но всем продолжало сниться тревожное – тот день и прошлая жизнь. Даже мальчишкам. Даже тем, кто не признавался.
