– Это дочь Солнца? – глава опергруппы мастер Йохан Фирс нахмурил рыжие кустистые брови, разглядывая раскуроченный труп молодой девушки.
Этим вечером в городском парке Эльтубеле, столицы Земель Восьми Домов, было немноголюдно. Выходные в Землях предпочитали проводить с семьей. Да и усиленная в последнее время Советом охрана не особенно способствовала позитивным настроениям в обществе. Но кто ж удержит молодежь дома, когда вокруг – летние вечера, и эта, подруга всех молодых, а также убийц, насильников и воров – темнота.
– Да, босс, – ответил следователь-морлок, похожий на двуногую, высокую и очень тощую лягушку. – У нее…
– Я и без вас вижу, что у нее! Жертва всего одна? – всматриваясь в пустоту грудной клетки жертвы, в которой должно было располагаться сердце, спросил Фирс.
Оперативник прибыл на место минуту назад. Все как обычно – ночь, деревья, труп. Но какой труп! Фирс не помнил, чтобы в его бытность оперативником (собственно, в последние лет так тридцать), кто-то сходил с ума настолько, чтобы разодрать грудную клетку, а потом хирургически идеально вырезать сердце. Будто работали двое – один безумный зверь, а второй – хладнокровный врач. Но чуйка подсказывала Фирсу, что тут не все так просто.
– Одна, босс. С зацепками туговато. Коллеги из Дома Сатурна прислали своих, осмотрят тело. Все, что есть, непонятно! Секунду назад она была жива, а тут хоп! И усе. И сердца нету. Трое свидетелей, видели, как ее… Эх! – следователь качнул головой в направлении трех жмущихся друг к другу свидетелей, двух парней-гномов и девушки-русалки. Русалка от шока не могла взять себя в руки, и ее нижняя часть тела становилась то ногами, то вновь рыбьим хвостом.
– Так… Давай дождемся ребят из Сатурна. Может, что дельное скажут. И это… Допросите свидетелей, а потом вызови Даурона и кого-то из дома Венеры, может, Марту. Пусть успокоят, а потом сотрут память всем троим. Нам не нужна паника и сплетни, – оборачиваясь к следственной команде, произнес Фирс.
Закончив раздавать указания, старый оперативник снова присел возле трупа молодой голубоглазой девушки. Золотые волосы, которыми отличались дети Солнца, были покрыты уже начавшей засыхать кровью. Одета, как для прогулки. Светлые брюки, майка (от которой сейчас мало что осталось), простые ботинки. Фирс всмотрелся в лицо. Смутно знакомое… Что-то екнуло под ребрами старого оперативника. Предчувствие, нехорошее предчувствие.
