Острый кончик пера скользил по бумаге. Аманда не сразу опомнилась, заметив, что все поля, да чего уж там — половину страницы заполняют милые сердечки разных размеров и форм — вытянутые вдоль, поперек, заштрихованные, с завитушками, украшенные лепесточками.
А тем временем…
— Адептка Сквайл! — донесся до нее раздраженный голос, заставляя вынырнуть из мечтаний. — Адептка Сквайл!
— Аманда! — пихнула ее одногруппница.
— Адептка Сквайл! Повторите, что я только что сказал?
Аманда удивленно хлопнула глазами, только сейчас вспомнив, что она вообще-то на лекции, а затем стала растерянно озираться по сторонам. В просторной аудитории, озаренной солнечным летним светом, мариновались два десятка студентов. Восемнадцать из них откровенно спали, но преподаватель прицепился почему-то именно к ней! Что за несправедливость?!
— Соединения янтарной кислоты и пыльцы розалина, которые содержат в себе… — нашептывала подруга.
— Не подсказывать!
Аманда обреченно вздохнула, а затем посмотрела на преподавателя ботаники. Ну как преподавателя… двадцатитрехлетнего практиканта, которому магистр доверил самостоятельное ведение предмета. И ей бы смутиться, огорчиться, почувствовать себя виноватой, но как бы не так! Вместо этого она испытывала самую настоящую злость.
Взгляд равнодушно скользнул по долговязой фигуре… Эрика. Даже язык не поворачивался назвать его дорн Орсен! И это недоразумение посмело выдернуть ее из страны грез?
Стоило подумать об этом, как прозвенел колокол. Девушка облегченно выдохнула, но дорн не собирался оставлять ее в покое.
— Адептка Сквайл, подойдите ко мне!
Аманда цокнула языком и нехотя поплелась в сторону «преподавателя».
— Будьте добры, покажите ваш конспект, — попросил Эрик, присаживаясь на край стола.
А вот этого девушке совсем не хотелось. Она залилась краской. Однако делать нечего, и она протянула тетрадь практиканту, молясь, чтобы тот не заметил пресловутой страницы с сердечками — как хорошо, что Аманда рисовала в центре! Вырвет потом – и все дела. Но нет. Эрик открыл именно там и посмотрел на адептку поверх очков.
Аманда прикусила щеку. И почему у эльфов нет никаких ругательств? А человеческие настолько неприятны для ее тонкого нежного слуха, что она их просто не запоминает.
Вновь Аманда подумала о том, как сильно ее раздражает этот человек. Все в нем неправильно, несуразно, нелепо — торчащие в стороны светло-русые волосы, заворачивавшиеся на концах, очки в черной оправе, вытянутая фигура, дурацкий серый джемпер, висевший мешком, и выглядывавший из-под ворота белый воротничок.
