Я стою около панорамного окна и с высоты двадцать четвертого этажа смотрю на ночной город. Время минимального четырехчасового отдыха подходит к концу и я завершаю сегодняшнюю легкую медитацию.
Мне не нужен сон, но перерывы в активной деятельности все равно необходимы. При этом не важно, в каком именно положении, в горизонтальном или вертикальном, будет находиться мое тело. Поэтому я всегда предпочитаю именно это место, чтобы провести эти четыре часа, созерцая сразу весь город и не замечая ни одной конкретной детали. Наверное, дань традициям прошлой жизни. Точнее, такой традиции, в действительности, у меня никогда не было, но, наверное, я этого желал на одном из уровней своего подсознания.
Мне не нужен сон, не нужна пища, вода и многие другие естественные потребности человека. Я не чувствую холода и тепла, у меня ничего и никогда не болит. Все это – нормальное состояние моего теперешнего тела. Однако есть вещи недоступные моему пониманию, которые, казалось бы, никак не связаны с функционированием каких-либо органов, кроме мозга. Например, меня совершенно не влекут любые проявления искусства или не интересна информация, которая связана только с общественной жизнью людей, то есть все эти новости о происшествиях, войнах, преступлениях, смертях и прочее – они воспринимаются мною, но не оставляют после себя ровным счетом ничего. Я никогда не вспоминаю о них после, хотя не могу сказать, что забываю о них.
Теперь я никогда и ничего не забываю. Это тоже сейчас часть моей повседневной действительности.
И в этом аспекте я тоже становлюсь машиной.
Я – машина.
Вместе с моим телом, моей женой и дочерью умерла и моя душа. Тот факт, что внутри меня нет души я осознаю с такой же степенью уверенности, как и то, что внутри меня нет почек, печени, легких. В моем теле нет сердца. Души тоже нет, если она и была когда–то, в чем я полностью сейчас не уверен. Впрочем, и в прошлой жизни я тоже был в этом не уверен, но нынешняя неуверенность во сто крат сильнее, чем неуверенность прошлая.
Вспоминаю ли я те события, вследствие которых погибла моя семья? Да.
Более того, из-за их относительно недавнего происшествия, уделив буквально полчаса времени, я могу по секунде восстановить хронологию автокатастрофы.
Это был чистой воды несчастный случай, без чьей-либо однозначной провинности.
Дело произошло, как бы то банально не было, где-то по дороге из аэропорта дождливой ночью. Мы втроем уставшие, но осчастливленные долгожданной встречей друг друга, направлялись домой. Вообще, каждый раз, когда я встречал свою любимую и дочку после длительной разлуки, к которой все относились с пониманием, я ощущал такой спектр трепетных и нежных чувств, какой я не испытывал ни в каких других ситуациях. В такие моменты и дочурка казалась гораздо взрослее, чем до расставания, что даже мне, человеку обычно крайне сдержанному, приходилось смаргивать на секунду проступившие слезы.
