– Се-ерыми каплями заслонит взгля-яд, и нет пути-и-и наза-а…
– Заткнись, мразь! Капитан, она уже два кляпа измочалила и выплюнула – может, голову в мешок засунем? Или в несколько сразу. Нет больше сил моих это слушать!
Я – капитан пиратской команды, пару лет назад обогатившейся солидным наделом земли в одном счастливом королевстве. Вполне законно, смею заметить. Меня именуют Морской Ведьмой, королевой гоблинов, нистовой тварью, ушастым чудовищем, хотя есть прозвища куда хуже. Мое настоящее имя – Тави. Благодаря хорошей памяти я знаю много песен, но, вот беда – совершенно не умею петь.
– Сержант, возьми две винные пробки и засунь их в уши, – рявкнул капитан, переводя взгляд то на немолодого служаку в желто-красной накидке поверх доспеха, то на меня, – не позволяй этой серой ублюдочной твари сломить твой дух!
Старпом говорил, что мое пение напоминает скрежет клинка, протянутого плашмя по ржавому металлу.
Видят боги, он совершенно прав. Я затянула еще одну:
– В одном просоленном порту был крохотный бордель…
– М-м-м, – промычал сержант, – ну вот чего ты добиваешься? Хочешь, чтоб я опять ребят позвал? Они на этот раз жалеть не будут, отмудохают так, что собственное имя забудешь!
Продолжая напевать, я пожала плечами. Как будто бы и в первый раз сильно жалели. Багровые кровоподтеки и синяки по всему телу красноречиво твердили, что «живая» и «невредимая» – два принципиально разных понятия. Острой болью отдавались движения правой руки. Вероятно, стоит пожалеть слух бедных стражников, вряд ли ответственными за похищение были именно они.
Я резко оборвала песню о распутной женщине Элмариэль, уж не знаю, настоящее ли это имя, или менестрель приукрасил действительность, проговорила:
– Услуга за услугу, мой дорогой. Я прекращаю терзать ваши уши, а вы ответите хотя бы на пару моих вопросов.
– Ищи дураков! – злобно произнес капитан. – У тебя нет никаких прав здесь, преступная шваль.
Я кивнула:
– И об этом мне тоже известно. Но я ничего не требую… просто предлагаю сделку. Со своей стороны обещаю заткнуться.
– Капитан, оно того стоит. Ей, кажется, жизнь не слишком дорога, а парни могут и переусердствовать. Тогда полетят уже наши головы, – разумно заметил сержант.
Мне жизнь очень даже дорога, а вот создать ложное впечатление – святое дело.
– Делайте, что хотите, – махнул рукой капитан с таким видом, будто его только что предали, и, подкручивая рыжевато-желтый ус, поднялся по лестнице наверх.
