– Следующая станция: Юнион-Вест.
Поезд дернулся с места, набирая скорость. Алекс вцепилась в поручень и резко выдохнула, когда стоящий рядом мужчина в полосатом галстуке потерял равновесие и навалился на нее. Он быстро выпрямился, бормоча извинения, но Мартинес уже успела ощутить вкус горелой яичницы и кислого яблочного сока на языке.
Завтрак. Не ее.
Его.
– Юнион-Вест.
Мужчина попятился в сторону Алекс, освобождая место для входящих в вагон за счет вторжения в ее личное пространство. Девушку зажало между ним и парнем в наушниках, который не желал продвинуться дальше. На нее накатила жуткая сонливость, принадлежащая ее ровеснику слева, и в то же время все тело дрожало от напряжения из-за мужчины справа. Перед глазами Алекс промелькнули отрывки из учебника, которые вчера до поздней ночи зубрил парень в наушниках: «…ни одно лицо не должно за одно и то же правонарушение дважды подвергаться угрозе лишения жизни или телесного наказания, не должно принуждаться в каком-либо уголовном деле свидетельствовать против себя, не должно лишаться жизни, свободы либо собственности без должной правовой процедуры…»
Пятая поправка сменилась потоком чисел, и сначала Алекс решила, что это тоже идет от студента, пока к ним не прибавился запах сигарет.
Студент не курил. Мужчина с галстуком – да, хотя и надеялся скрыть это от жены.
Алекс захотелось закричать. Вместо этого она стала активно работать локтями, заставляя окружающих ее людей подвинуться. «Читать» одного человека еще было терпимо, пусть даже Алекс и предпочитала проводить утро в компании своих мыслей, а не чужих. Но «слышать» сразу нескольких людей, перенимать их переживания из-за экзаменов и проблем в семье – это было слишком.
– Гарден-стрит, – прозвучал холодный металлический голос.
Двери открылись, и, к счастью Алекс, вагон опустел почти наполовину. Студент ушел грызть гранит науки, не догадываясь, что перепутал дни и приехал на экзамен на день раньше (Алекс четко видела обведенную в календаре дату «15 марта» и связанный с ней страх вылететь из университета). Мужчина с галстуком остался, но передвинулся ближе к выходу. Ему не давала покоя мысль, что жена завела кого-то на стороне, и хотя Алекс теперь к нему не прикасалась, она все еще ощущала его тоску, вязкую и липкую как смола.
– Лексинтон-стрит.
Алекс выскочила из вагона и в три широких прыжка преодолела лестницу, оказываясь на улице. Свежий весенний воздух привел ее в чувство. «Больше никогда в жизни,» – подумала Алекс, покосившись на вывеску метро. Вот только другого способа добраться до работы у нее теперь не было.
