Я тебе смерть, а ты мне голубые глаза
Ночь. Алкогольные напитки. Громкая непрекращающаяся музыка. Вокруг пилонов танцуют большие мускулы и упругие ягодицы. Клиенткам тайно предлагают наркотики, но они чаще заказывают приватные танцы, а реже – секс. Некоторым стыдно находиться здесь, но остальные беззаботно развлекаются. Заигрывают, смеются, шутят. Забывают правила. Скуку.
Нил тоже не скучал. В детстве ему хотелось стать актером, и вот он играет роль сексуального полицейского, правда, отчего-то все-таки недоволен. Может, ему становиться холодно, когда он снимает с себя фуражку, черные очки, кожаные жилетку и шорты? Нет, ему душно. Не только из-за галстука, но и из-за шума, мучающего уши и голову, от взглядов, среди которых боишься встретить знакомые глаза. И просто от участия в этом.
Он до конца не верил, что станет стриптизером, даже когда покупал костюм полицейского и трусы, считывающие деньги с карт. Но пришлось не только поверить, но и танцевать, чаще бриться, снова заниматься спортом. Хорошо, что он когда-то играл в баскетбол. Только вот что бы сказал тренер? Может быть он посмеялся бы, как его богатенькая бывшая одноклассница, которая много заплатила за танец. Или ему стало бы обидно, как его любимой учительнице, которая понимала, когда Нил опаздывал или не делал уроки, но не это. Хотя парень тоже разочаровался, увидев ее. Но она все-таки не гладила пресс и ягодицы, как сейчас толстоватая клиентка. Спасибо, что только одна рука занята им – в стакане таял лед, соседствующий с красным зонтиком.
Все девушки красиво одеты, синий свет падает на них посреди темноты. В их маленьких рюмках, длинных стаканах и изящных бокалах красные, зеленые, фиолетовые, оранжевые, прозрачные напитки и трубочки. Ярче этого только их духи, а громче клубной музыки только их радостные визги. Им было также хорошо, как Нилу плохо.
Ему надо уже смириться и перестать себя накручивать – все-таки полгода. И он хотя бы не занимается сексом за деньги – тем более на камеру – а только задумывается о подобном. Даже хорошо, что он танцует, ведь перестанет лишь при самом плохом раскладе.
И вот все клиентки ушли. Перестав улыбаться, Нил устало вздохнул и присел. Пока почти плоские роботы мыли заведение, он успел съесть два немного черствых пирожка – с капустой и картошкой. Запивал отвратной водой из-под крана.
Шагая по улице, он успел прослушать с десяток джазовых композиций – противовес песням из клуба. Музыка была единственной радостью жизни. Нил дошел до нужного места, выключил джаз и погрустнел.
