Наш старпом, как главный начальник над всей палубной командой, к которой я был приписан практикантом-радистом, особой любви ко мне не питал. Заставить что-либо делать меня он не мог, потому что, хоть и с маленького боку-припёку, но я всё же относился к радистам, подчиняющимся непосредственно капитану, а лишних хлопот и забот со мной, как с молодым придурком, сующим свой любопытный нос куда не надо, у него было более чем достаточно.
Это была моя первая индивидуальная практика. Мы шли из Одессы на Кубу, прямиком в порт Пуэрто Манати без заходов в другие порты. Я чувствовал себя настоящим моряком, был горд в душе, что перехожу Атлантический океан, что мои мечты наконец-то начинают сбываться. Единственное, чего мне не хватало для полного счастья, это испытания себя в условиях жестокого шторма. Я жаждал бури, как тот одинокий парус, белеющий в сиянии голубого моря.
И вот, менее, чем за двое суток до подхода, как раз в районе всеми известного своей таинственностью Бермудского треугольника, оно и началось наполняться.
К ночи уже шкубало так, что в каждом углу надстройки было слышно, как на камбузе бились о переборки чаны, баки, вёдра и прочие причиндалы из хозяйства кока. Ещё за часа три до шторма по трансляции циркулярно всему экипажу был объявлен приказ закрепить по-штормовому палубные устройства, грузы и судовое имущество. Кок либо пропустил это распоряжение мимо ушей, либо схалатничал. Старпом заставил матроса обегать все каюты на предмет надёжной задрайки иллюминаторов. Боцман проверял задрайку дверей, выходящих на открытую палубу.
До вахты второго радиста, с которым и я постоянно стоял от самой Одессы, оставалось ещё два часа. Мне не терпелось полюбоваться на бушующие волны в лобовой иллюминатор. В моей каюте, к сожалению, он выходил на правый борт и находился чуть выше ватерлинии, даже высоты волны не увидишь. Меня уже порядочно мутило, готов был в любой момент «кинуть смыку». В штурманской рубке в это время нёс вахту старпом. Слышно было, как он перевёл машину на средний вперёд, из-за чего судно стало сразу меньше трясти. Зная прекрасно его горячую любовь ко мне, я всё-таки не утерпел от любопытства и пошёл на мостик. Выйдя из каюты чуть было не наступил на нашу всеобщую любимицу, собаку «Чуча», которая мирно дремала, лёжа на животе, и блевала прямо под мою дверь…
– О-о, явился, не запылился. А мы только тебя здесь и ждали. И что это, думаем, Колька к нам в гости не идёт? Мешаться припёрся? Чего не спишь? Тебе ж ещё два часа до вахты.
