Студент Стёпка Кочетов не особо располагал финансовыми средствами, и забытую в маршрутке пиццу было жалко. И обидно, потому что эта пицца была его пропуском на вечеринку к Федьке Календарёву.
***
Об этих вечеринках в универе ходили легенды. Считалось, что попасть туда – большая удача. Как, и по какому принципу, будет проходить отбор на этот раз, сказать не мог никто. И Стёпка Кочетов понимал, что для него пройти его нереально.
Когда во вторник в столовой Федька поставил «корзину счастья» – обычную пластиковую урну – на стол, Стёпка без особого энтузиазма, хотя и с надеждой, кинул в неё записку со своим именем.
И уже выходил из столовой, когда услышал:
– Итак, последний счастливчик у нас… Степан Кочетов!
Стёпка решил, что ему показалось. Но на всякий случай переспросил:
– Кто?
– Степан Кочетов. Это ты? Ну и отлично! – голосом Федька обладал хорошо поставленным, зычным, хотя внешностью особо не отличался – обычного роста, обычного телосложения, но было в нём что-то, отчего выделяли его и преподаватели, и студенты. Слово «харизма» определяло все Федькины таланты сразу.
– Так, народ, слушаем условия! Когда – в пятницу вечером, сбор с двадцати двух ноль-ноль. Куда – узнаете в пятницу утром тут же. Пропуск – любое блюдо итальянской кухни, порция на четверых! Короче, не паримся и тащим пиццу! Форма одежды – любая, кроме унылой, потому что у нас что? – Федька взмахнул рукой, и ему ответил дружный рёв сотни глоток:
– Татьянин день!
Дома, перерыв свой нехитрый гардероб, Стёпка решил, что неунылый прикид у него найдется, «пропуск» тоже не проблема, в ближайшей пиццерии всегда можно было купить, и даже два – по акции «большая пицца плюс маленькая».
Правда, узнав в пятницу утром адрес «мероприятия», Степка озадачился – место оказалось совершенно незнакомым. Попытки напроситься в попутчики к приятелям с машинами, или к тем, кто едет на такси, не удались. Так что добираться предстояло одному, куда-то на окраину, от конечной станции метро, на маршрутке.
После занятий, заскочив за пиццей, довольный Стёпка потрусил к метро.
На конечной он немного поплутал; оказалось, что там аж целых восемь выходов, но наконец увидев нужное «ул. Перекрёсток 43М, марш. 16, 216, 160», выбрался наверх.
Зима в этом году радовала непостоянством: то дождь, то мороз, то снегом завалит, потому стеклянная будка остановки смотрелась как иномирное сооружение – вокруг наросты грязного льда, вход – узкая тропинка между каменными сугробами, припорошенными свежим снежком, сыпавшим с неба. Стёпка поскользнулся пару раз, с трудом сохраняя равновесие, доскакал до будочки и хотел уже спрятаться в ней от снега, который сыпал всё сильнее и сильнее, как увидел приближающиеся огни маршрутки. Номера было не разглядеть, и когда она остановилась, и Стёпка крикнул в открывшуюся дверь:
