Так вот, оказывается, с кем перепутал его дед Василич на новогоднем застолье полтора года назад! И вот чьи вензеля из переплетённых букв “N” и “L” мелькали то тут, то там в подвале Штарндаля!
Да и Мастер Робер во время их поездки в Италию поначалу с интересом поглядывал в его сторону – как на человека, кажущегося знакомым, но где, когда и при каких обстоятельствах, сразу не вспомнить. Теперь понятно, почему.
Наклонившись, Эрик внимательно рассмотрел фотографию. Действительно, определённое сходство имеется, но не более того: на брата-близнеца явно не тянет.
– Первый раз когда тебя увидела, подумала: какое дежавю! – продолжала меж тем Элеонора. – Хотя за двадцать лет много воды утекло, Нейл теперь явно по-другому выглядит. Но как именно, могу лишь предполагать, поскольку ни разу после побега не объявился. А ведь самым талантливым из нас был, мы все по сравнению с ним – неучи и неумёхи. Асфарг случайно не упоминал про ученика, придумавшего Электрический Щит? Так вот это он, причём вывел формулу играючи. Останься в Штарндале, вполне мог вместо дипломной сразу на Мастера сдавать. А сейчас уже и на Великого претендовать. Но, увы, предпочёл иную стезю. Может, обиделся на что-то – гении частенько капризны и страдают повышенным самолюбием.
– А как вообще это произошло? Просто взял и тихо испарился средь белого дня?
– Скорей уж ночи, – наморщила лоб хозяйка, вспоминая. – Кажется, в середине января на нашем третьем курсе, начало 2023-го, стало быть. Вечером его видели в столовой на ужине, а на следующее утро – уже тю-тю. Сбежал через гостевой портал. В ту ночь в Штарндаль прибыла делегация колдунов из Европы, вот и воспользовался моментом, незаметно прошмыгнув мимо них. Обнаружив пропажу, принялись тормошить Брино – кому, как не ему, знать, куда отправился Нейл. Но тот ушёл в глухую оборону: дескать, для самого сюрпризом стало, никаких разговоров о готовящемся круизе во внешний мир между ними не затевалось. Зная эксцентричность Нейла и его склонность к немедленной проверке на практике любых, даже явно крезанутых идей, случайно забредших в голову, в это охотно поверили. Тем более что все вещи мистера Логендрю остались на месте.
– Брино, получается, оказался единственным, кто терпеливо сносил его чудачества?
– Примерно так. Может и потому, что земляки. Уж не знаю, были ли знакомы до Академии, но в её стенах дружили чуть ли не с первого дня. Их пара – классический пример единства противоположностей, приводимый ещё Пушкиным. Помните? «Они сошлись – вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень…» Брино по характеру совсем другой, типичный тормоз, не особо интересный в общении, как бы без огонька внутри, прижимист к тому же; наши парни над ним регулярно прикалывались. Одно время пытался за мной ухаживать, но мне такие мелкотравчатые не по душе. Видно, из-за всего этого после окончания Академии больше не давал о себе знать. Даже на банкет по поводу десятилетней годовщины выпуска не заявился. Может, хоть на двадцатилетие пожалует?
