Притихший к вечеру лес, окрашенный в блекнущие с отступлением солнца к горизонту цвета золотой осени, все еще хранил остатки последнего тепла и, возможно, таил прощальные дары уходящего бабьего лета. Двое ребятишек, вышедших на традиционную вечернюю прогулку с вернувшимся после работы отцом, с воодушевлением ворошили прутиками опавшие на землю листья в надежде самостоятельно отыскать мало-мальски съедобный гриб, и лучше не один, чтобы хватило всей семье на ужин. Лес был для них все равно, что дом родной, который был так построен, что стоял практически на его опушке. Потому они и считали этот лес своим и чувствовали себя в нем своими почти в той же степени, что и на бабушкином с дедушкой приусадебном участке. Один из ребятишек был постарше раза в два, а другой еще и в школу не ходил.
– Тёмик, ну куда же все грибы подевались, – пожаловался младший старшему, – может они все закончились?
– Ты неправильно ищешь, Никита, – наставительно заметил старший Артем, – вот зачем ты в одном месте ковыряешь, и ковыряешь? Если уж там нет ничегошеньки, то и не появится, это тебе не картошка.
– Да? Ты будто – правильно! Тоже ведь не нашел ничего?
– И что с того, если тут пусто? Интересно, как там у папочки. Пойдем к нему, посмотрим?
– Пойдем, – согласился младший Никита, – а где он? Ты его видишь? Посмотри, тебе сверху лучше должно быть видно.
– Само собой вижу: вон же он. Пойдем по дорожке, так быстрее догоним.
Они свернули на тропинку и побрели не спеша к отцу. Тот хоть и оторвался уже на приличное от них расстояние, но не терял при всем при том детей из виду, поглядывая назад время от времени. Внезапно Никита остановился, озадаченно глядя в сторону, противоположную той, откуда они выходили на тропинку.
– Ой, Тёмик, что это там? Шевелится…
– Да ладно, может всего-то муравейник какой-нибудь, пойдем уже.
– Не, про муравейник я знаю, а это что-то живое, и оно такое, шевелится, – настойчиво шептал Никита.
Артем нетерпеливо развернулся и глянул, куда указывал ему брат.
– Не вижу я ничего такого, хорош тебе, прикалываться.
– Смотри, смотри, сейчас опять пошевелится.
Артем пригляделся, и правда, увидел нечто похожее на кучу тряпья, придавленную поваленным деревом.
– Видишь теперь? Вон там вон под бревнышком…
Они стояли и смотрели в лес, не решаясь подойти ближе. Тут куча вовсю заворошилась, встопорщилась такая, и из нее глянуло на ребят совсем человеческое лицо. Никита испуганно спрятался за брата, а от кучи донесся сдавленный, но внятный голос:
