– Ну, знакомьтесь, – мать подтолкнула Саньку. Слегка, чуть-чуть, а все равно обидно. Будто несмышленыша ободряет.
– Александр, – буркнул он, протягивая руку.
– А меня Корнеем зовут – если чужие. А свои – Корнейкой, – и гость пожал руку, не сильно, но уважительно.
– Ну, привет, Корней… ка, – Санька хотел было померяться силенкой, кто кому пальцы переплющит, но передумал, а то и вправду мальцом считать будут. А он не малец, хоть и на голову ниже Корнея. Ещё подрастет. Они, Курачковы, долго растут. До двадцати лет. И даже больше. А ему всего-то тринадцать. Весною будет. Сейчас правда лето только начинается, за ним осень, зима, но ведь никуда весна не денется, придет на следующий год.
– Вы, ребята, пока поболтайте, а мы комнату приготовим, – сказала мать.
– Не девчонки – болтать попусту, – ответил Санька.
– А вы не попусту.
День только начинался. Во дворе куры, словно депутаты, искали поживу. То рыли землю в поисках червяка или ещё какой добычи, то вдруг кидались к бадейке, куда мать обыкновенно сыпала корм, проверить – не появился ль обед. Какой им обед, погодят.
– Ты, Корнейка, на поезде ехал? – задал Санька вопрос. Не то, что б не знал, или интересовался очень, а из вежливости. Гостей положено спрашивать о дороге, о здоровье, о ценах на то и се. Про цены ему совсем неинтересно, про здоровье тоже, и так видно, здоровый гость, остается – про дорогу.
– На поезде, – охотно откликнулся Корнейка.
– Не побоялась мать одного отпустить?
– Мать-то нет, а проводник упирался. Мол, не положено малолетним одним, без сопровождения ездить.
– Выдумывает, верно.
– Нет, не выдумывает. Есть такое правило.
– И как же ты доехал?
– Мать сказала, чтоб он и присматривал.
– И…
– И присматривал. Как мимо меня пойдет, так и смотрит, смотрит. Вокруг даже смеяться начали, уж не диверсанта ли приметил.
– А ты на какой полке спал, на верхней, или на нижней?
– Место нижнее было, да я его уступил.
– Правильно, я тоже люблю на верхней полке, – Санька, правда, ездил на поезде всего один раз в жизни, совсем малышом, ещё до школы, но верхняя полка ему понравилась навсегда. Высоко, никто не мешает, и в окошко смотреть интересно, лежишь и смотришь – поля, деревни, реки, леса… А на нижней полке если лежишь, то ничего не видишь, кроме облаков и попутчиков.
– Айда на улицу?
– Айда, – серьезно ответил Корнейка.
Улица, главная, она же единственная, тянулась из конца в конец деревни. Были правда ещё два-три переулочка, но так… неинтересные. А на улице – интересно. То трактор проедет, то мотоцикл, а по воскресеньям аж целый автобус из района.
