Под сенью Андреевского флага, Российский императорский флот, ведомый мудрым руководством великого князя Алексея Александровича и неутомимой энергией управляющего Морским министерством Николая Матвеевича, совершил невозможное – в яростных схватках на просторах Европы он сокрушил мощные флоты Австро-Венгрии и Германии, превосходившие его числом, но не духом. Эти победы, добытые кровью и отвагой русских моряков, не только принесли империи неувядаемую славу, но и обогатили её флот десятками трофейных кораблей, вставших под русские вымпелы. Так был заложен фундамент новой морской эпохи, когда Россия из претендента на морское могущество превратилась в грозную владычицу морей, чьи пушки диктовали волю государеву от Балтики до Средиземноморья.
В Европе все уверовали в силу кораблей под Андреевским флагом и сложившееся статус кво, с полным доминированием Российской империи в бассейнах Балтийского и Черного морей. Вновь, по отношению к торговому триколору, все стали добрыми и пушистыми. Российская империя кормила продуктами всю Европу, а железом марки «Соболь1» покрыта не только крыша английского парламента и сооружена стропильная система Зимнего дворца, но и метал с Урала использовался в сооружении каркаса статуи Свободы и Эйфелевой башни, не говоря уже об других, менее ответственных конструкциях.
Хотя железные дороги, сталелитейные заводы и городской транспорт Российской империи фактически принадлежали иностранным капиталистам – немцам, французам, англичанам и бельгийцам, а волжские пароходы и нефтяные промыслы контролировались шведской династией Нобелей, это не мешало Николаю II строить грандиозные планы. Империя, чья промышленность во многом зависела от западных инвестиций, тем не менее, рвалась к самостоятельности и величию.
Одним из первых шагов молодого императора стала масштабная календарная реформа, превратившая личную хронологию Романовых в официальную хронографию всей державы. Хотя подробности этого преобразования – тема для отдельного повествования, его отголоски звучат в разговорах героев этой книги, то с восхищением, то с недоумением обсуждающих нововведения царя.
Николай II, одержимый мечтой затмить мифологизированное наследие Петра I, обратил свои амбиции на Восток. Это было не просто декларативное стремление – император жаждал подлинных завоеваний, способных вознести его имя выше всех предшественников. И если экономика империи пока держалась на иностранных кредитах, то её военная мощь и политическая воля уже готовились к рывку, призванному перекроить баланс сил в Евразии.
