Мария Попова
«Новая фантастика» Геннадия Прашкевича
При слове «новый» мне чаще всего вспоминается такой анекдот: на собрании акционеров крупной компании по поводу десятилетия популярной марки шампуня поднимается вопрос: продолжать ли писать «новый» на упаковке?
А в самом деле, что называть новым: появившуюся сегодня утром модель сотового телефона, которая вечером будет продаваться за полцены в магазинах б/у электроники, или электрическую лампочку, которая существует совсем недавно в сравнении со всей историей человечества?
В некоторых интервью Геннадий Прашкевич называет свои произведения нынешнего, недавно начавшегося века – «новой фантастикой». Книги, о которых мне хотелось бы здесь порассуждать, действительно написаны им в последнее десятилетие: «Царь-ужас» в 2002‑ом году («Кормчая книга», Азбука-классика, Санкт-Петербург), «Золотой миллиард» в 2005‑ом («Золотой миллиард», АСТ-Транзиткнига, Москва), «Божественная комедия» в 2006‑ом («Полдень. XXI век», № 6, Санкт-Петербург). Но, разумеется, дело не в датах. В этих книгах действительно есть то актуальное своеобразие, которое позволяет употреблять слово «новый» без всякого оттенка анекдотичности. Это своеобразие чувствуется как в стиле, своем для каждого произведения, так и в содержании, но стилевые особенности оставим более компетентным в данной области специалистам. Главная новизна, на мой взгляд, заключается в том, что автор вовремя ответил на вызовы современного общества – стремительно эволюционирующего и все более массового. В таких условиях автору важно понять, где именно происходят главные изменения, на чем нужно сфокусировать внимание.
Геннадий Прашкевич, похоже, такой фокус нашел.
Среди признанных достоинств фантастики – возможность создавать критические пиковые ситуации, позволяющие проверить героев «на разрыв», посмотреть, что будет делать человек, оказавшийся в нечеловеческих условиях на пределе возможности. Подобные эксперименты по принципу «а что, если?..» объединяют и указанные выше произведения. Однако автор предпочитает в качестве объекта эксперимента не какую-то особенную личность, а человеческое общество в целом. Он проверяет на разрыв общечеловеческие установки, в первую очередь мораль. Кроме того, Геннадия Прашкевича интересуют те черты, которые остаются неизменными в любых коллизиях и катастрофах. И ему действительно удалось найти одну такую черту, фактически определяющую человека как понятие.
Какую – будет ясно позже.
«ЦАРЬ-УЖАС»: МИРНЫЙ БУНТ КАК СПОСОБ ВЫЖИТЬ
