О юные дни! Вас я зря загубил.
Кончается жизнь моя, близок мой срок.
Хоть тысячу лет проживи, а умрешь,
И кто нажитое богатство сберег?
К тебе я, Господь, припадаю: спаси!
Беспечный мой сон да не будет глубок!
Бессовестный раб твой, я много грешил.
Лишь ты очищенье послать бы мне мог!
Грешна моя суть, от тебя далека,
Прости же, молю я, и сир и убог.
Юсуф Баласагуни
…Что со мной? Где я? Дана, что со мной? Почему… боже, да это же я… нет… Нет… Нееет… – последние слова он не кричал, скорее это был стон наполненный отчаянием, который, сходя на нет, словно пропадал в пустоту. Отчаяние, по-другому это никак не назвать, это не было страхом или ужасом, печалью или злостью, ведь никто не воспринимает свою смерть смотря со стороны со злостью или страхом, именно отчаяние – вот точное описание.
Он словно парит над своим телом и наблюдает сверху, как суетятся врачи, забегают родственники, которые исступленно плачут и кричат, но все эти крики словно доносятся из другой комнаты. Видно, как врачи опускают руки, как сжимает кулаки двоюродный брат, но старается держаться, а вот жена, наоборот, она выпускает на волю все эмоции, ведь она понимает, что он мертв, мертв… Но одно дело понимать, а другое адекватно воспринимать произошедшее.
Глядя на то, как убивается от горя жена, погибший уже не думал о себе, он думал только о том, как успокоить ее, шепча про себя:
– Все хорошо, милая, все хорошо… Не плачь, мне не больно, прошу, все будет хорошо, только успокойся.
Алмат повторял себе это снова и снова как заклинание, словно жена могла его услышать.
В это время душа умершего, поднимаясь все выше и выше, уже давно оказалась над реанимационным отделением больницы Алмалинского района.
При этом для усопшего это не было видом словно с дрона сверху, нет, он как будто видел каждую деталь сквозь стены. Он видел все: как его дочь, находящаяся от него далеко, в другой стране, перебирает нервно бумаги, периодически вздрагивая от любого сообщения в WhatsApp, или звонка, словно подсознательно ожидая страшную новость об отце, который лежит за тысячи километров в реанимации. Видел, как дремлет лежа на диване перед включенным телевизором его бывший коллега и лучший друг. Он видел всех и сразу, кого знал хоть немного.
Два года назад:
– Алмат Русланович! Тут к вам посетитель. Говорит, очень важно. Господин Калиев… – раздалось из громкоговорителя.
