– Всё вокруг иным станет. Погибель искать нет нужды. Сама к порогу явится.
Сгорбленный седой старик в длинном шерстяном балахоне, подпоясанном верёвкой, взял ухват, вытащил из печи томящийся горшок, большой деревянной ложкой помешал парующее варево.
Жаркий огонь всполохами освещал избушку. Развешанные по бревенчатым стенам и под потолком пучки трав, кореньев, связки грибов и ягоды на ветках, отбрасывали зловещие тени. Оглядевшись и заприметив корзину в углу, старик наклонился, извлёк белесые коренья, понюхал, попробовал на зуб и бросил в кипяток. Достав с полки туесок, снял с него крышку, запустил внутрь руку и взял щепоть измельчённых веток.
– Плошку подай, – потребовал он в темноту.
Из-за печки вышла женщина в плотных шароварах и длинном верхнем платье с глубоким запахом, затянутом широким кушаком. Проседь, словно серебряными нитями украшала густые чёрные волосы, заплетённые в тугую косу, свисавшую до пояса. Покрытое тонкой паутинкой морщин лицо, не растеряло с годами привлекательности. И хотя её молодость давно прошла, горделивая осанка, точёный профиль и стройный стан привлекали внимание, а мудрость во взгляде только добавляли женщине стати. Много боёв кровавых, смертных из-за этой красавицы случилось в степи. Но, лишь духам, да хозяину избушки ведомо, каким ветром занесло эту степнячку в глухой лес.
Женщина неспешно подошла к столу, поставила плошку и присела на лавку. Старик высыпал в деревянную ступку веточки, взял с полки ещё один туесок побольше, набрал из него горсть сушёных почек и семян, растёр руками и ссыпал в плошку. Сорвал со стены лист и цвет иссохших трав и отправил к веткам, посыпав сверху горсть сушёных ягод. Взяв со стола толкушку, принялся измельчать собранное в труху, шепча заговорные слова. Избушка тут же наполнилась приятным дурманящим запахом. Когда крупных веточек в ступке не осталось, старик поднёс её к лучине, что стояла посередь стола, посмотрел, довольно кивнул. Высыпал содержимое в плошку и обеими руками принялся перетирать.
– Этого мальчишку до скончания времён ждать можно! – недовольно покосившись на дверь, пробурчал старик.
Снял с шеи, висевший на длинной верёвке холщовый мешочек, потянул тесёмку, отсыпал немного чёрного порошку и спрятал ценное снадобье обратно за пазуху.
Зачерпнув из плошки в деревянную ложку перетёртые растения, повернулся к печи и, высыпав в горшок, принялся помешивать жижу. Прошептав заговорные слова, старик взглянул на парующее варево и задвинул горшок обратно в печку.
– Чарки неси и на стол накрой, – велел он.
