Иногда не нужно лить кровь, чтобы жить. Не нужно работать, чтобы есть, спать, чтобы утром быть полным сил. Не нужно ничего, кроме как родиться с меткой знатного рода. Королевской особой… Вот к чему стремятся люди. С ранних лет дети мечтают быть принцессами, королями, знатными рыцарями и придворными. Нет на свете человека, который бы хотел стать разбойником, вором или наемным убийцей. Вот только, к сожалению, не мы решаем все это. Не мы решаем, кем родиться, где расти и с кем дружить. Все решают за нас. Так было и будет. Всегда… Никто не станет спрашивать у нас о наших желаниях. Никто. Даже мы. Даже мы сами.
…
Уже стемнело. Крестьяне, закончив работу на поле, отправлялись по домам. Кочующие купцы, что остановились в деревне проездом, уже давно прикрыли свои лавки.
Луна поднималась все выше, озаряя верхушки деревьев. Замолкли птицы, затих ветер. Не спали лишь заблудшие души, прячась по кустам, обнажая клинки и поджидая нужного момента.
– Держись рядом, Кайл, – шепотом произнес человек средних лет, немного высунув из ножен меч.
Я взглянул на него: потухший взгляд, густая борода, длинные черные волосы и грубое лицо, на котором никогда не было улыбки, лишь грозная гримаса. Человек внимательно наблюдал за хижинами, выжидая, когда же в них погаснет свет.
– Кайл, – снова обратился он ко мне. – Нож у тебя? Это всего лишь деревушка, но лучше быть готовым к бою. Кто знает, может сегодня полягут не только крестьянские мужики.
– Да, дядя, – тихо ответил я.
Мужчина кивнул, вздохнул полной грудью и, более не скрываясь, скомандовал:
– Вперед!
Его люди тут же выхватили клинки и с криком повыпрыгивали из засады. Я остался наблюдать. За считанные минуты деревня опустела полностью. Последний ее житель, в надежде убежать, получил стрелу прямо в шею.
Крики стихли. Дядя вышел из хижины старейшин, вытирая кровь с меча об рукав своей старой, потрепанной, не единожды залатанной рубахи с поднятым воротом.
Он взглянул на полыхающую избу, махнул мне и, скрестив руки на груди, усмехнулся. Я аккуратно убрал нож и уже собирался бежать, вот только вставая с корточек, зацепился за корень старой липы и вывалился из кустов, словно мешок. Кто-то засмеялся, нет, даже заржал. Мне было так стыдно, что я вскочил как можно скорее и стал отряхиваться, пытаясь не смотреть в сторону звонкого смеха
– Кайл! Хватит тебе прихорашиваться. Давай сюда! – крикнул мне дядя.