– Стоять! – оклик надсмотрщика полоснул по спине, и Анди втянула голову в плечи. Замерла, ожидая удара и одновременно переводя дух, ведь остановка – это крошечный отдых и отсрочка смерти.
Нагревшийся за день город напоминал печь. Воздух маревом дрожал над камнями, ароматы близко находившегося базара заставляли сглатывать голодную слюну. Но даже они не перебивали вонь, идущую от немытых и больных тел. Горожане морщились, прижимали платки к лицу, торопливо переходя на другую сторону.
Анди запретила себе думать о мытье, а к вони… привыкаешь. Грубая рубашка, принесенная жрецом, успела намокнуть от пота – идти надо было через весь город, под кандалами саднила содранная кожа, босые ноги давно превратились в сплошную рану. И совсем не верилось в то, что жрецы дадут возлюбленным детям перед смертью поесть. Но помечтать об этом… Желудок возмущенно заворчал. Его следовало кормить не мечтами.
Сосед слева дернул рукой, потянул за цепь, выдохнул тяжело, зашелся кашлем, сгибаясь пополам. Сплюнул на мостовую кровавый сгусток.
Не жилец, – равнодушно подумала Анди. Впрочем, как и все те, кого сегодня вели к храму богини Калхары. Вели скованными в колонне, по три в ряд, и по мостовой, с лязгом шкрябая за камни, волочилась ножная цепь. И чтобы уж точно никто не сбежал, более тонкая цепь сковывала рабов попарно с соседями.
Центральная улица Хайды, отделанная с размахом дедом нынешнего салгаса, позволяла свободно разминуться колонне рабов с паланкинами богачей, повозками торговцев, конными всадниками, ну а простые горожане и слуги приучено жались к стенам домов, уступая дорогу. Дуракам, оказавшимся на пути жрецов, могло прилететь плеткой по спине, а отдельные «счастливчики» пополняли собой ряды детей богини.
Колонна продолжала стоять, и было непонятно, что вызвало остановку. Солнце уже клонилось к закату, тени начинали ползти по мостовой, и Анди подумала, что если чуть сдвинуться в сторону, можно ухватить кусочек тени.
Внезапно спины впереди заволновались, зашевелились. Послышались удивленные, а потом рассерженные крики. Анди уже поняла, что до тени ей не дотянуться и разочарованно смотрела себе под ноги. Она столько всего насмотрелась за эти дни, что удивить ее не могли даже…
Спины дернулись, раздвинулись, и между ними показалась лохматая башка цвета жгучего перца с длинным носом и вытянутой пастью. От жары красный язык свешивался на бок. Под мохнатыми бровями прятались черные, блестящие глаза. Мягкие усы цвета меда двумя прядями стекали на шею.
Анди замерла, во все глаза глядя на неожиданного гостя. А тот оглядел ее с ног до головы, сморщил нос, точно остался чем-то недовольным, но тут же весело оскалился, продемонстрировав внушительный ряд белоснежных зубов. Вынырнул полностью из-за спин, проскользнул между девушкой и соседом и замер, усевшись рядом.
