Я как только его увидел, мне сразу стало как-то не по себе. Не то, что б он мне не понравился… Что он – девушка, что ли, мне нравиться?.. Нет, просто что-то в нем было не то. А что – это я потом понял. Старпом Филиппов его приволок, уже прямо под самый конец погрузки.
– Этот, – говорит, – полетит с нами.
Пареньку лет семнадцать на вид, не больше, мулат, вроде, или креол.
– Ты в своем уме, Фил? – говорю я. – На хрена он нам сдался? В нем же килограммов восемьдесят! Перемножь на одиннадцать тысяч триста двадцать два, и получишь, сколько баксов мы теряем от такого недогруза. Он же для нас золотым получается. Да что там золотым – алмазным! Я даже не спрашиваю про оплату за проезд, откуда у него бабки вообще, не говоря уж про такие?..
То есть, ежели взять пассажира, то на столько, сколько он весит, меньше придется пыльцы загрузить. Дорогая это штука – пыльца центаврийского папируса. А как ей дешевой быть, если она и рак лечит на раз, и саркому, и СПИД, а тащить ее аж с самой Альфы приходится?
– Брось, кэп, не жадничай, – отвечает Фил. – «Скупой платит дважды», – слышал такую поговорку? Денег у него, конечно, нет, но этот паренек нас в случае чего выручить может. Только не спрашивай, «как», я ему слово дал, что без крайней нужды не скажу. Давай, захватим. Как амулет.
Это называется «брать на понт». В наших делах, в «беспошлинно-торговых», народ суеверный и никаких талисманов-амулетов не чурается. У кого колечко волшебное, у кого просто примета, например, пописать перед стартом на обшивку, у кого – кисет с землицей родной на груди, а кто-то и кота или попугая с собой таскает. Но чтобы в этом качестве – смуглокожий детина-центаврианец выступал, такого я еще не слыхивал.
Хотел я уже сказать Филу, мол, если не будет от парня толку, эту сумму из твоей доли вычтем, уже и рот открыл, но тут наткнулся на взгляд паренька, да пасть и захлопнул. Что в этом взгляде такого особенного было? А вот слушайте дальше.
Звали парня Лиехо, по-нашему он не понимал, или делал вид, что не понимает. Фил с ним по-испански общался, а кроме него на борту испанский никто не знал. Стартовали. Вошли в нуль. Тут нам по субъективному отсчету предстояло болтаться чуть меньше недели. Команда у нас стандартно-усеченная – шесть человек. Лиехо этот выходит седьмым на борту. Летим. То есть, это только так говорится – «летим», а по ощущению просто из нас жизнь вытягивают, ну, вы знаете, об этом и пишут много, и болтают.
Конец ознакомительного фрагмента.
