Артем задумчиво разглядывал кошку, неотрывно таращившуюся в телевизор.
– Интересно, – безотчетно размышлял он, – Алиса помнит своих первых хозяев? Она хотя бы изредка вспоминает их? Думает, что с ними ей было лучше, что они ее любили или наоборот, что только сейчас она, наконец, зажила счастливо?
Артем делал все, чтобы так и было. Он видел в этом рыже-белом мохнатом комке с ушками друга, все понимающее и не осуждающее существо. Ну ладно, иногда ей было трудно понять своего хозяина, да и осуждать она любила, особенно, когда ей доставался меньший кусочек колбаски, чем ему.
Артему нравилось смотреть, как она умывается, как укладывается спать, как щурясь от сонливости и удовольствия расплывается ее мордашка, когда он легонько касается ее головы теплой ладонью. Как давно этого не было? Как же давно он не видел ее беззаботно греющей бока на солнышке, развалившейся на подоконнике или на столе рядом с ним, пока он проверяет почту за компьютером. А может, не так уж и много времени прошло. Всего месяц. Да, случилось все именно месяц назад. А казалось, что прошла целая жизнь. Все в тот день стало иным. Будто само время потекло в другую сторону, а может, просто вскипело, бросилось вскачь. Всего какой-то месяц…
Круглосуточный канал, как и вчера, как и позавчера, как и все прошлые дни, показывал одну и ту же картинку. Менялись только голоса за кадром, да, время от времени (чаще, чем хотелось бы), появлялась реклама. И чем ближе эта штуковина подползала к Земле, тем больше рекламировали защитные амулеты, железобетонные бункеры в степях Казахстана или глухой сибирской тайге, очки с особым покрытием, позволяющим распознать чужаков, и другую бесполезную или сказочно дорогую хрень, что с остервенением сметали с полок или заказывали у предприимчивых шарлатанов до предела напуганные и взбудораженные граждане. И вот, очередной ролик об антирадиационном костюме за девять девятьсот девяносто девять, пропал с экрана, и на нем снова появился корабль, стремящийся к ним из глубин космоса.
Медийные лица, политики и все, кто сумел добраться до объектива телекамеры, высказывали предположения о предстоящей встрече, но исключительно за кадром. Хотя, кому-то из них удавалось ткнуться мало запоминающимся лицом в этот самый объектив. Всю эту дребедень Артем пропускал мимо ушей. Его не волновало, с какой целью к ним летит этот корабль, кто на нем находится или как пройдет первый контакт. Весь он, без остатка, постепенно натягивался в струну, что звучала всё звонче и тоньше с каждым новым днем у экрана. В какой-то момент Артем понял, что ничего так сильно не желает, как приземления этого корабля – и чем скорее, тем лучше.
