– Бесполезная дрянь! - хлыст вновь опустился на мою спину, заставляя вздрогнуть. – Это всё из-за тебя! Из-за тебя!
Я, зажмурившись, крепко сжала одеяло зубами. Нельзя кричать, мужа крик лишь раззадорит. Август скоро выдохнется. Поймёт, что я не кричу и не молю о помощи, и уйдёт. Так и вышло, последний удар был намного слабее. Сплюнув на ковёр, Август отшвырнул хлыст и быстрым шагом удалился из спальни.
Лишь теперь я могла позволить себе застонать, утыкаясь в подушку. Спина горела огнём, но надо было встать, чтобы позвать Аннет. Если раны не промыть, то может начаться заражение, а в этом захолустье такое не лечат. Впрочем, не думаю, что Август позволит лекарю мне помочь. Ему только на руку, если я умру.
Собравшись с силами, я села, а затем и встала. Ничего, всего десяток шагов преодолеть, да открыть дверь.
– Аннет, неси воду и мазь, - еле шевеля разбитой губой, приказала горничной.
– Будет сделано, миледи, - девушка старалась не смотреть на меня, опустив взгляд.
Они все так поступали. Все до единого. Именно поэтому я перестала просить помощи. Месяц назад я очнулась здесь, в этом теле, и тут же закричала, чувствуя, как на оголённые ягодицы опускается плеть. Я умоляла пощадить, не понимая, что происходит, но барон лишь наслаждался моим криком, питался моей болью.Я умоляла их… Всех, кто был в замке. Умоляла помочь, не дать Августу меня калечить, но слуги лишь отводили взгляд.“Мы не можем, миледи. Он ваш муж.”
“– Негоже жаловаться на того, с кем обвенчал господь, - укоризненно покачал головой святой отец. – Покайся, дитя. Отринь мысли греховные.
– Он же меня убьёт, - шептала я, неверяще глядя на священника. – Вы же защищать должны.
– Я и защищаю, дитя, от греховных мыслей. А нежели убьёт, так на то воля господа.”
После того диалога я перестала просить о помощи, молча снося побои и желая супругу сдохнуть в мучения в ближайшей канаве. Но если не считать половое бессилие, Август был здоров как бык. Сам умрёт ещё не скоро, а за убийство меня повесят на городской площади ближайшего города. Я хотела сбежать, но сейчас идёт война, так что есть все шансы наткнуться на голодных до женщин солдат или разбойников.Я стянула платье и бросила на пол. Его теперь только выкинуть, спина разодрана в лохмотья. Подойдя к зеркалу, я повернулась спиной и оценила степень увечий. В этот раз легче, раны не глубокие. Сдаёт муженек, силы уже не те.
В дверь осторожно постучали, а вскоре раздался скрип и в приоткрытой щели показалась головка Юлианны, моей падчерицы.
– Мама, ты здесь? - тихим, дрожащим голосом спросила девочка.
