Все началось с тишины.
Не с гула взрыва, не с треска падающих спутников, не с криков на улицах. С тишины. Всего час назад в их квартире царила привычная, уютная какофония жизни. Гул голографического проектора, доносившийся из гостиной, где Лена смотрела очередной сериал о «счастливом прошлом». Тихое потрескивание камина в интерактивной обой-плёнке. Щелчки клавиатуры, за которой Лео дописывал код для левого заказа – рутинная работа, чтобы не забыть руки. Они только что спорили о том сюжете, и Лео доказывал, что развязка была предсказуема. Лена смеялась, а он… он был прав. Теперь эта его правота казалась ему самой страшной ошибкой в жизни. С того, что в один, казалось бы, безупречный момент, Лена перестала отвечать.
Лео Воронов застыл перед панелью управления «умным» домом, зажав в пальцах датчик температуры чая. На экране, где обычно пульсировала схема энергопотоков их квартиры, теперь зияла черная пустота. Не выключенный экран, не спящий режим. Именно пустота. Цифровое ничто.
«Лена?» – его голос прозвучал неестественно громко в наступившей тишине.
Он обернулся. Жена стояла у панорамного окна, глядя на вечерний город, залитый неоновым светом. Но ее поза была странной – застывшей, как у манекена. В руке она держала свою кружку, но пар от чая больше не поднимался.
«Лен, что случилось? Сеть легла?»
Он сделал шаг к ней, и в этот момент воздух задрожал. Не звуковая волна, а что-то иное. Словно сама реальность сделала вдох и забыла выдохнуть. Стены на миг поплыли, стали прозрачными, и Лео увидел за ними не арматуру и утеплитель, а бесконечные, уходящие в темноту строки мерцающего зеленого кода. Пахло озоном и старыми книгами.
Глюк. Всего лишь глюк. С ним такое случалось. С тех пор как он, бывший гений-программист, пережил тот сбой на главном сервере города, он иногда видел… сбои. Прорехи в реальности.
Он потянулся к жене, чтобы коснуться ее плеча, и в этот миг все вернулось на свои места. Гул города за окном, мерный свет экранов, пар от чая в его кружке.
Но Лена не двигалась.
«Лена!»
Он дотронулся до нее – и отпрянул. Ее плечо было холодным и неестественно твердым. Не как у живого человека. Как у статуи. Ее глаза были открыты, но в них не было ни мысли, ни осознания. Только пустота.
Врачи скорой, а затем и специалисты из дорогой нейроклиники, разводили руками. «Спонтанный кататонический ступор неясной этиологии. Деактивация высших нервных функций. Подобные случаи участились в последнее время…»
Лео не верил им. Он смотрел на жену, подключенную к аппаратам жизнеобеспечения, и видел не болезнь. Он видел баг.
