Чего-чего отец не любил, так это беспорядка. За любую небрежность мог устроить взбучку. Он всегда говорил, что все должно лежать на своих местах. Что после себя нельзя оставлять улики, в чем бы они не заключались. Когда я была маленькая, то не могла понять подобного стремления к порядку. Став взрослее, для меня открылась истина его слов. Чтобы не попасться – надо быть аккуратным.
Я юркнула в кабинет, пока никто не видел. И уже добралась до журнала, когда услышала голоса в коридоре. Среди них рокотал отцовский бас.
Куда деваться? Что делать?
Если меня застукают тут в неположенное время, то накажут. А этого, ой, как не хотелось бы. Голоса приближались, и я не придумала ничего умнее, чем спрятаться в нишу возле окна, завесив ее портьерой.
– Прошу. Входите, – открылась дверь. В кабинете раздалась тяжелая поступь отца. А за ней чужие шаги. Я выглянула в щель и увидела, что в помещение кроме отца зашли двое мужчин с невыразительной внешностью. Под маской страха, лежащей на лицах, трудно разглядеть реальные черты лица.– Вот тут договор о взаимном сотрудничестве. Подпишите и можете быть свободны.
Отец настаивал, давя на присутствующих своей харизмой.
– Нам надо ознакомиться, – тихим дрожащим голосом произнес один из мужчин.
– Читайте. Только быстро. Время – деньги, – я знала, что отец властный мужчина, но таким категоричным видела впервые. Может быть потому что никогда ранее он не был бешенстве. Да и я не присутствовала при ведении им дел.
– Мы не можем это подписать.
А это время очень тихо в кабинет зашел помощник отца – Прицион Дрейм. Молчаливый великан, всегда серьезный и невозмутимый.
– Почему?
– Вы ставите нас на колени, – один из мужчин мотнул головой, ослабляя галстук. Ему не хватало воздуха.
– Вы давно на них стоите, забывая кому обязаны всем, – я слышала, что отец зол, очень зол. И было бы большой глупостью с моей стороны показаться в этот момент ему на глаза.
– Нет. Мы не подпишем, – произнес гость.
– Это ваше обоюдное решение?– вкрадчиво поинтересовался отец.
От его голоса даже у меня по спине побежали мурашки.
– Да, – произнес второй.
– Ну и хорошо. Вы сами себе подписали смертный приговор. Еще никто не осмеливался переходить дорогу Клеймасу Хлатовалу. А кто осмелился того уж нет в живых.
У мужчины, что повыше, в глазах проскочило понимание.
Страх витал в воздухе.
– Мы можем договориться, – начал он. В голосе послышалась дрожь.
– Поздно. Я предлагаю один раз, – и слова совпали с резким выпадом в сторону говорившего. В ансамбле одежды мужчины появилась новая деталь – из груди торчала рукоять клинка.