Я снова посмотрел на Паграна и покачал головой. Он выпучил на меня белки глаз. Они одни и выделялись на его лице, все остальное Пагран вымазал в грязи, оставив чистыми только кисти рук, чтобы удобнее было объясняться на пальцах. На Гоблинских войнах он усвоил солдатский язык знаков, но тот лишь отчасти походил на воровской, который я изучал в Низшей школе. А еще у него на руке не хватало двух пальцев, и это тоже не облегчало задачу. По его знакам я решил, что у меня прохудился кошель, и проверил, на месте ли монеты, но потом понял, что Пагран спрашивает, не потерял ли я свои яйца. Так он, стало быть, в храбрости моей сомневается?
Я кивнул на путницу и показал знак магии, но сомневаюсь, чтобы Пагран понял меня правильно. Он ответил, что магия у меня за спиной. По крайней мере, так мне показалось. На самом деле Пагран сказал, чтобы я засунул магию себе в задницу. Я отвернулся от вожака шайки недоносков, вместе с которыми должен был умереть, и снова посмотрел на женщину, которая нас убьет.
Вот чуяло мое сердце.
Только колдун мог отправиться в одиночестве через Сиротский лес по Белому тракту, даже в такой приятный и теплый день позднего лета, в месяце зольне. А если не колдун, тогда пьяница, чужеземец, самоубийца или какая-то дикая смесь и того, и другого, и третьего. Эта женщина больше походила на чужеземку. Оливковая кожа и густая копна черных волос. Четко выраженные скулы – наследие старой империи – не позволяли точно определить ее возраст. Молодая, наверное лет тридцати. Невысокая, но крепкая. Такой сонный взгляд вполне подошел бы убийце, да и одета она была как на войну. На спине висел круглый щит, шею прикрывал латный воротник, и, если я не обманулся в своих догадках, под рубахой она носила легкую кольчугу.
Ее меч был чуток короче моего. Скорее всего, спадин или яйцерез, а это уже прямо выдавало в ней спантийку. Их рыцари считались лучшими конниками в мире в те времена, когда в мире еще не перевелись кони. Теперь эти ребята полагаются на древнее кешийское искусство щита и меча, известное под названием калар-байат. Ему начинают обучать с восьми лет. Угрожать спантийцам бесполезно: если мы нападем на нее, то скорее убьем, чем запугаем. Может, Пагран решит, что дело того не стоит? На ремне чужестранки висели мешочки с монетами, но стал бы Пагран рисковать только ради этого?
Не иначе он позарился на ее щит.
Спантийка подошла ближе, и я разглядел розоватый край щита над ее плечом, а это означало, что он из родникового дерева. Во время Гоблинских войн мы так усердно вырубали эти деревья, что их почти не осталось – только в Испантии уцелели последние рощицы, растущие под бдительным взором самого короля. Любого пойманного там злоумышленника тут же вздернули бы на виселице, а злоумышленника с пилой сварили бы в кипятке. Родниковое дерево славится тем, что при правильной обработке и должном уходе его древесина останется живой после любого повреждения и сама себя излечит. И пока она живая, ее невозможно сжечь.