С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.
Дан в Санкт-Петербурге, в двадцать первый день июля в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот двенадцатое, Царствования же Нашего в восемнадцатое».
Во как…
Война…
С германцами…
А, мы тут по ресторанам водку пьянствуем…
– Война! Война! Германцы напали!!! – продолжал орать продавец газет.
Я отошёл в сторонку, достал из кармана подарок императора. Закурил.
Да. Тут не то, что закуришь.
Я здесь не так уж долго, а опять – война. Не дают никак России спокойно всякие ироды пожить.
Эта, насколько я помню, покровавей японской будет…
Про то, что война будет, я знал. Причем – мировая.
Однако, тут она почему-то раньше началась, по времени вперёд сдвинулась. Может, и окончание её для России более благоприятным будет?
Впрочем, гадать нечего. От самого меня мало что зависит, но в стороне я стоять не буду.
Родину надо защищать.
Россию.
Князь уже с полгода как уверен был, что с Германией мы схлестнёмся. Россияне и подданные Вильгельма кровушкой умоются. Даже не умоются, а с головой в неё окунутся. По самую маковку.
Такие выводы он из «газетной войны» сделал. Так он это явление социальной реальности называл. По его словам, пресса, как в России, так и за рубежом, общество к войне уже загодя готовила, рыхлила почву, куда будут брошены зерна сложных политических решений.
Александр Владимирович не только свободно говорил, но и читал на многих европейских языках. На столе в его кабинете ведущие периодические издания из многих стран постоянно присутствовали. Причём, не для создания антуража.
В феврале, когда я в воскресный день к князю на обед был зван, он по кабинету как заведенный туда-сюда расхаживал. Вид у Александра Владимировича был весьма озабоченный.
– Смотри.
Мне была протянута газета. «Kölnische Zeitung».
Соображения прочесть название у меня хватило, а дальше…
Я повертел газетный лист в руках. Вернул его владельцу.
– Здесь прямо обвиняют Россию в подготовке нападения на Германию. Не больше и не меньше.
Князь бросил газету на стол. Снова начал мерять шагами пространство своего просторного кабинета.
– Нет, ну подумать только…
Давненько я его таким не видел.
– Без согласия берлинского правительства такая статья бы не появилась…
Александр Владимирович продолжал выражать свои мысли вслух.
– И, ведь никогда не сознаются в этом…
Князь закурил. Со второй спички.
– Впрочем, пошли отобедаем.
За столом князь страдал отсутствием аппетита, мысли его где-то далеко витали.