В лесной глуши (Юлия Игольникова) - страница 2

Размер шрифта
Интервал


Он и со счету сбился, сколько дней и ночей он в горе своем пребывал, заглушая его напитком горьким, дурманящим. Но в одну из ночей бессонных слышит, будто шорох какой-то под окном, и по стеклу царапает что-то. Глянул он в ту сторону. Силуэт какой-то в ночи маячит. Вася свечу зажег и во двор вышел.

– Кто здесь? Отзовись! Зачем не ко времени добрых людей тревожишь?

И тут из темноты фигура ему навстречу шагнула. Он пригляделся да так и ахнул. Быть не может! Его Ксеня перед ним стояла. Косы растрепаны, платье грязное изорвано. Стоит и молчит, глазами черными, широко распахнутыми в его лицо вглядывается.

– Ксеня! Ты ли это? Что случилось с тобой? – воскликнул Вася в изумлении.

А она руки к нему протянула, и слеза по ее щеке скатилась. Тут уж Василий, не раздумывая, подхватил девушку и в дом ее отнес. Усадил у очага, воды налил.

– Ксеня, поверить не могу, что ты жива. А я уж надежду потерял, что увижу тебя. Ну что же ты молчишь? Где же ты была все это время?

– По лесу я блуждала, Васенька. Все никак выйти не могла. Леший меня морочил, – промолвила девица, да только не своим голосом, чужим, хриплым да скрипучим.

– Что с голосом-то твоим? Не узнаю я его, – изумился Вася.

– Видно, горло простудила, вот и охрипла. Ночью сыро в лесу, холодно.

– И то верно, – согласился парень. – Садись к огню ближе. Отогреться тебе надо.

– Да я уж и согрелась. Привыкла уже к холоду-то, пока по лесу скиталась, – и от очага отодвинулась. – Скучала я по тебе, Васенька, сильно. Только любовь-то меня и вывела из леса.

И она бросилась на шею Василию, обнимала его, целовала. А у самой руки ледяные, губы влажные, холодные, волосы хвоей и сыростью пахнут. Но Вася уж этого и не замечает. Ему уж все равно. Истосковался он, измучился, потому рад был безмерно вновь обрести свою Ксеню и заключить ее в объятия.


Стали вместе они жить, ночи сладкие проводить. И не думали о том, что до свадьбы то не положено. Боялись потерять друг друга и ни на минуту не расставались.

Хоть и не мог Вася любовью своей насытиться, но со временем успокоился, ясность мыслей обрел и трезвость ума. Неладное стал он за невестой своей замечать. По ночам она бессонницей мается, огня все сторонится, да и хрипота все не проходит, голос прежний не возвращается. Люди отчего-то косо на Ксеню поглядывают. Да и говорить все чаще ему стали:

– Другой твоя Ксения вернулась. Глаз дурной у нее стал. С кем заговорит, на кого поглядит, с тем непременно неладное случается. Беду она с собой принесла. Ох, нечисто тут дело.