Дом я не покупал. Не думаю, что кто-то купил бы его по своей воле. Если вы богатый человек и можете себе позволить дом в три этажа с огромным садом, то купите жилье практичнее, чем древний особняк в пригороде. А если вы простой фотограф средней руки, то такой дом вам не по карману.
Как дом достался мне? Странным способом, который обычно только в кино и показывают – я получил его в наследство, от дальнего родственника, о котором даже и не слышал. Он умер, и я унаследовал фамильный особняк, в котором никогда не бывал. Унаследовал все его величие. Всю его красоту. И все его кошмарные сны.
Тогда я еще не знал о снах, и мог думать только об одном – никаких больше съемных квартир! Три года мы с Делией копили на собственный дом, что бы купить его сразу, без долгов и ипотек. Денег уже почти хватало, и вдруг дом стал моим бесплатно! Кто-то скажет, что это слишком хорошо, что быть правдой. И не ошибется.
Дома похожи на людей. Новые дома – безликие и глупые, как младенцы. Вся их жизнь еще впереди, и никто не знает, чем они станут, когда повзрослеют. У старых домов есть прошлое, есть воспоминания, характер. Одни веселые и дружелюбные, а другие похожи сварливых стариков, которые только и могут, что скрипеть ступеньками и моргать лампами.
Дома спят и видят сны. Никто не скажет, что снится дому, триста лет стоящему в пригороде, в стороне от остальной жизни. Он особенный, не такой как все, и сны его должны быть особенными. Ему снится великое прошлое этих земель. Жрецы, поющие свои гимны, варвары, трясущие копьями. Ему снятся миры, которые не в силах представить человек. Снится то, что не мог увидеть даже такой старый дом. Он видит сны, как и я. Однажды дом проснется. Да что там – он уже просыпается!
Вот примерно такие мысли лезли в голову, когда я пялился на него, и пытался усвоить одну простую идею: это мой дом. Никаких съемных квартир! Никого неожиданного повышения арендной платы, никаких внезапных переездов. Дом мой! Все его три этажа и земельный участок с усыхающим садом – все это мое! Такие старые, роскошные дома должны иметь имена, и мой особняк назывался Усадьба Дом Совы, хотя и не был настоящей усадьбой.
Среди одинаковых типовых домов из листов фанеры и утеплителя, среди городских коробок, отлитых из серого бетона, Дом Совы стоял как король архитектуры, дом-патриарх. Однажды я делал серию снимков старых домов, для календаря, и повидал очень своеобразные строения по всей стране, но круглых домов еще не встречал. До этой минуты.
Стены Дома Совы изгибались, плавно, изящно, и не было в нем ни одного острого угла – снаружи, по крайней мере. Архитектор сошел бы с ума, пытаясь определить его стиль. Закругленные стены, четыре декоративные башни, точно по сторонам света. В самом центре круглой крыши, похожей на купол, торчал длинный шпиль, то ли громоотвод, то ли просто странное украшение. Архитектор принял что-то забористое, когда придумывал свой проект, но я влюбился в дом, сразу же.