С этими словами Мелена направилась к выходу, и стражник снова распахнул перед ней дверь, склонив голову в почтительном поклоне.
Выйдя на крыльцо, она вытянула из-за пояса мягкие кожаные перчатки и обернулась, невольно ища взглядом того мужчину.
Он никуда не ушел. Наоборот, оказался совсем близко, и теперь рассматривал ножи в кожаной оплетке. Капюшон все так же низко спускался на глаза, прикрывая верхнюю половину лица. Мелена видела только губы, сжитые в узкую линию и жесткую линию подбородка, но почему-то хотелось большего. Подойти, сдернуть этот убогий капюшон и заглянуть ему в глаза.
Раздраженно стиснув зубы, она кивнула стражнику, чтобы следовал за ней и бодро направилась к тому месту, где они оставили лошадей. Слишком много дел, чтобы тратить время на какого-то бродягу.
Однако стоило только завернуть за угол, как сердце споткнулось, сбиваясь с ритма, а потом забилось с неистовой силой.
— Стой, — едва слышно приказала своему сопровождающему, и подкравшись к выступу стены, аккуратно выглянула на оживленную улицу.
Мужчины уже не было.
— Куда он запропастился? — процедила сквозь зубы, но через миг заметила высокую фигуру на пороге одной из лавок.
Веселая продавщица, неестественно громко смеялась, протягивая какую-то ему безделушку. Даже на таком расстоянии было видно, как щеки ее пылают алым, и как она закусывает губы и призывно смотрит, пытаясь привлечь понравившегося мужчину.
— Сброд, — брезгливо обронила Мелена и снова юркнула за угол, чувствуя неуместное раздражение. Жестом подозвала стражника, — чтобы завтра той лавки не было. Понял?
— Как прикажете, госпожа.
Выкинув из головы бродягу и девицу, крутящую перед них хвостом, Мелена взлетела в седло и, пришпорив вороного жеребца, помчалась к замку. Боясь попасть под тяжелые копыта, люди шарахались в стороны, но никто не смел и слова пикнуть вслед главе королевской стражи.
Узкими улочками они поднялись к боковым воротам, притормозив лишь на миг, пока охрана поспешно распахивала перед ними тяжелые дубовые створки. Навстречу уже бежал конюх. Мелена ловко соскочила на землю и, не глядя, бросила ему поводья.
Ее ждал король Вейлор. И у нее снова не было для него хороших новостей.
На ходу распахивая плащ, она направилась в мастерскую. Так король называл зал, в котором он придавался раздумьям и марал холсты, в попытках поймать гармонию.
Отрывисто постучав, она склонила голову в ожидании ответа, и когда раздалось скупое «войдите» шагнула внутрь.
С последнего раза здесь прибавилось картин. Любимый сюжет — трон, накрытый звериной шкурой, повторялся на каждом втором полотне. Иногда это была шкура песчаного кхассера, иногда серая с темными пятнами, а на той, что он рисовал сейчас черные полосы чередовались с огненно-красными.