Степень агрессии. Бункер. Часть первая (Виктор Шум) - страница 2

Размер шрифта
Интервал


– Сдохни! – ядовито произнёс человек в броне. Стабилизатор загудел, и из дула показался синий огонь…

Восемь часов назад…


Фабрика по переработке орехов, сухофруктов и изготовления шоколадных конфет «Хорошая Еда». Цех по фасовке готовой продукции «Ручная фасовка».

– Витя, я долго буду тебя ждать?! – фыркнула пожилая фасовщица едким голосом, сидя на стуле перед металлическим столом, где стояли небольшие весы.

«Как же вы меня достали, стадо змеиное!» – стиснув зубы, подумал Витя и бросил тридцатикилограммовый ящик с орехами на столик рядом с ней.

С недовольным видом она зачерпнула фундук, ссыпала его в заранее приготовленный пакетик и взвесила ровно сто грамм. После чего готовый пакет поставила в зелёный лоток слева от весов.

Четыре фасовщицы в белых майках с коротким рукавом и белыми брючками, через которые просвечивалось нижнее бельё, сидели по углам небольшого участка, ограждённого полтораметровой перегородкой оббитой белым пластиком.

– У меня тоже скоро закончатся, – сказала фасовщица сидевшая рядом. А поскольку активно фасовала, то даже не замечала занят Виктор или нет.

Он злобно посмотрел в её ящик. Там было ещё половина орехов.

– Ты издеваешься надо мной?!

Она задрала голову на плечистого бугая, будто над ней накренилась скала. Синий колпачок, который обязаны носить все фасовщицы, слегка спал ей на глаза.

– Ну я заранее, а то вдруг ты…

– Когда закончатся, тогда и ори! Заранее она!

– Что ж ты так грубо–то, а? – вмешалась ещё одна, полная женщина, что сидела на другой стороне. – Мы не на войне…

«Будь мы на войне, я бы голыми руками вас задушил!»

– Вить, – сказала пятая женщина, которая стояла в центре участка и на специальной ленте спаивала открытую часть готовых пакетов, – подай, пожалуйста, лоточек с пакетами.

Супруге Витя перечил редко, взял зелёный лоточек и поставил ей. Она лихо пальчиками схватила несколько пакетов и начала пропускать через ленту. Опустила голову и тёмная чёлка, что выступала из–под колпачка, закрыла её глаза.

– Чё ты лыбишься, Марина? Тут плакать надо! – прошептал он ей. – Точно говорю, у меня даже в самой горячей точке так задница не горела. Ты куда меня привела? До ранения я был майором и руководил целой ротой, а тут четыре выдры задрочили меня к херам.

– Ты же знаешь, что если мы не успеем, то задержимся пока норму недоделаем, – продолжая ловко запаивать пакеты, сказала Марина.

– Знаю. Это же дурдом! Я не успеваю уважить каждую…

– Ты принаравишься, – Марина с мужем всегда говорила спокойным голосом. – У ребят же получается…

– Эти ребята мне уже советовали детскую присыпку приобрести, чтобы за день тут, промежность не стереть.