***
Уфа встретила нас солнечной и жаркой погодой, что было неудивительно для конца июля. Хотя для меня, честно говоря, что Урал, что Сибирь, было одно и то же, и я невольно ожидал, что тут будет намного холоднее чем у нас, но нет. Зной был такой, что ещё чуть-чуть, и асфальт будет плавиться под ногами. За тридцать точно. Дело ещё усугублялось тем, что приехали мы в полдень, в самый пик жары.
— И куда нам теперь? — недовольно спросил Баюн, щурясь на ярком солнце. Людей на перроне уже почти не было, и мы спокойно шли к выходу из вокзала, не толкаясь в людском потоке, как это было бы в Москве. Из вещей у меня были только чемодан и рюкзак, и услугами носильщика я пользоваться не стал.
— Сейчас выйдем, такси поймаем. В принципе, можно и на автобусе, но не хочу по такой жаре задыхаться в нём, — ответил я, чувствуя, как по моей спине уже побежали ручьи пота.
— Позолоти ручку, касатик, и я тебе всю правду скажу. Что было, чего не было, и что обязательно ещё только будет... — появилась вдруг прямо передо мной какая-то пожилая цыганка в цветастой одежде. Причём, я был готов поклясться всеми богами, что ещё несколько секунд назад её и в помине тут нигде не было.
— Денег нет, — буркнул я, и попытался обогнуть её, но она как клещ уцепилась за мой рукав.
— Ай-я-яй, не хорошо врать бабушке-то, — укоризненно покачала она головой, — И такой молодой ведь, а ни стыда, ни совести... У самого полный бумажник с собой, а сам прибедняется. Давай погадаю, золотой мой, не пожалеешь...
— Да отцепись ты от меня! — раздражённо отмахнулся я от неё, стряхивая руку, — Не верю я в эти глупости! Иди себе другого дурачка поищи.
— Ну, хорошо, как скажешь, — отстала она от меня, и остановилась, позволив мне оторваться от неё.
— Вот только когда смерть трижды обратит на тебя свой взгляд, ты вспомнишь обо мне и будешь искать, но смотри как бы поздно не стало. Если смерть взглянет на тебя четвёртый раз, то тогда и эта твоя вторая жизнь оборвётся, — чуть слышно прошептала она мне в спину, но я услышал.
— Что ты сказала? — как вкопанный встал я, и обернулся, вот только сзади уже никого не было...
— Ты с кем разговариваешь-то? — подал тут признаки жизни Баюн, который никак не прореагировал на появление цыганки, — Тебе солнце голову уже напекло, что ли? Идёт, бормочет что-то, дёргается, как припадочный...
— А ты что, цыганку ты не видел, что ли? — удивлённо уставился я на него, продолжая стоять на одном месте.
— Ну точно, напекло, — озабоченно глянул он на меня, — Говорю ж, не было никого, ты сам с собой шёл разговаривал. Тебе б врачу показаться. Окулисту, например. У тебя ж явные проблемы со зрением.