– Советую побыстрее принимать решение иначе лейтенант может не выдержать, – предупредила я..
– Ты же сказала, что не тронешь его! – рев Медведя дал мне понять насколько хрупким может оказаться наше вынужденное «перемирие».
– И повторяю это, – я кивнула, – но пока он рядом – мое тело его убивает. Непроизвольно я могу стать причиной смерти твоего друга. Человеческий организм не в силах этого выдержать. И с каждой секундой мне труднее себя контролировать.
Медведь, наконец, сообразил всмотреться в измученное лицо лейтенанта с посиневшими от холода губами, и старший с ужасом понял, что волосы лейтенанта покрываются инеем.
– Спрячь ствол, – приказал он Борису.
– Ты уверен? – мужчина все еще целился в меня, словно не теряя надежды на один удачный выстрел.
– Это не обсуждается! – повысил голос Медведь, и Борис нехотя положил пистолет на пол. Я знала, что у него где-то припрятано еще как минимум парочка стволов, но не стала заострять на этом внимание. В конце концов, несколько секунд боли стоят демонстрации превосходства противнику.
Спрятав свой пистолет в наплечную кобуру, старший поднял руки в примиряющем жесте, и мне пришлось ему поверить.
– Можешь отпустить лейтенанта, – тихо и осторожно, словно разговаривая с психопатом, произнес он.
– Тебе придется его забрать самому, – и, увидев его недоверчивый, полный подозрения взгляд, нетерпеливо пояснила – он не сможет устоять на ногах когда я перестану держать. Тебе придется подхватить своего друга и положить на стол пока он не начнет приходить в себя. Помнишь? Доверие!
Медведь зло сплюнул, и осторожно двинулся ко мне. Он был прав – меня немного забавляло все это. Ну, должна же у девушки быть какая-то моральная компенсация за их нецивилизованное поведение по отношению к ангелу?
Наши пальцы соприкоснулись, когда он попытался забрать у меня лейтенанта, но, дернувшись, он подавил дрожь, и больше ничем не демонстрируя своих чувств, здоровяк без труда подхватил Рогозина на руки. В следующую минуту тот оказался лежащим на столе. Я выжидательно посмотрела на Бориса, отчетливо читая на его лице невообразимую массу чувств и желаний, сводящихся к одному – пристрелить эту тварь, то есть меня.
– Не стоит даже пытаться – я слегка наклонила голову набок, одновременно наблюдая за всеми тремя действующими лицами. Точнее, третье лицо больше не представляло для меня угрозы, по крайней мере, в ближайшие пару часов, а вот эти двое все еще не могли решить – как им лучше меня убить. И пока им не пришло в голову всадить в меня с десяток пуль, а, после применить особый метод месье Гильотена на практике, нужно было что-то решать, и побыстрее.