Шаги к бессмертию (Олег Урюпин) - страница 2

Дол тоже ненавидел убийства людей. Собственно, поэтому он и добился, чтобы стать следователем и попасть именно в уголовный розыск. На самом же деле по ходу службы ему стало ясно, что боролся он лишь с последствиями убийств, которые уже были сделаны, а не с тем, чтобы они не совершались вовсе. Хотя остановку  настоящих убийц от их дальнейших злодеяний путем следствия и посадки их на многие годы через суд тоже можно причислить к профилактике убийств. На одном из таких дел Горский и Долинин неизбежно должны были как-то пересечься и столкнуться. Интересно будет пронаблюдать, кто же из них возьмет верх и одолеет соперника. Скажу вам честно, как это будет и чем завершится, этого не знаю даже я.

Глава 3. О том, как Дол узнал о Горе

До описываемых мной событий и происшествий Дол и Гор (долина и гора) никогда не пересекались, хотя проживали в одном и том же центральном районе. О существовании Гора Дол узнал при исполнении своего служебного долга, то есть вышел на него, точнее пока лишь на его тень, через свои следственные действия, хотя далось ему это очень трудно. Первого апреля текущего года, продвигающего нас по цифровой эпохе из двадцать первого века в двадцать второй, в районное управление внутренних дел поступила первая жалоба на преступление, не имеющее настоящего состава преступления, но требующая тщательного и скрупулезного расследования опытного и умелого  следователя, каким  Пападол по мнению коллег не являлся. Именно по этой причине это серьезное и ответственное дело о псевдо преступлениях какого-то псевдо преступника поручили вести именно ему. Конечно, с расследованием, а тем более с тщательным, я несколько поспешил, ибо к этому мы придем позже, но начало этой необычной схватки между двумя ненавистниками убийств было положено именно этой первой жалобой, которую в следственное отделение центрального района собственноручно принесла гражданка Надежда Павловна Епифанова, проживающая по улице Жизнелюбовой, дом 4, квартира 119.   Надежда Павловна, была особой пенсионного возраста и соответствующего этому возрасту положения. Вдобавок к этому, она по совместительству была и остается до сих самых пор состоятельной вдовой «уволившегося» на вечный покой по приказу свыше полковника таможенной службы Епифанова Арнольда Брониславовича. Как верная супруга, Надежда Павловна многие годы хранила для мужа городскую квартиру, но так уж вышло, что вместе с собой и со всем в ней находящимся и всякий раз прибывающим имуществом. Суть ее жалобы заключалась в следующем. Утром этого дня, первого апреля, она имела счастье проснуться в очередной раз и обнаружить себя совершенно живой и достаточно здоровой для того, чтобы даже дойти до местного отделения внутренних дел. Так вот, проснувшись и открыв свои еще видящие глаза, она неожиданно обнаружила у себя на груди листок бумаги с таким написанным на нем содержанием: «Уважаемая Надежда Павловна, извещаю вас о том, что сегодня злые злоумышленники могли злодейски лишить вас вашей драгоценной жизни и унести с собой все ваши драгоценности и прочие ценные вещи, имеющиеся в вашей квартире. Впредь будьте очень осторожны и примите все возможные меры к сохранности своей жизни, здоровья и имущества». Надежда Павловна приложила к своему заявлению указанную выше записку в прозрачном полиэтиленовом пакете, который она предусмотрительно и благоразумно использовала для сохранения возможных отпечатков пальцев преступника. Дежурный полицейский, сержант Мамонтов, который внешне чем-то напоминал Шрека, первым прочитал текст ее заявления. Сперва он, не очень-то любящий думать, все же подумал, что это просто шутка и первоапрельский розыгрыш. Но Надежда Павловна, бряцая тремя медалями своего мужа, которые она для пущей важности почему-то одела на свою все еще выпирающую грудь, настояла на принятии ее заявления. Сержант Мамонтов, совершенно уйдя от ответственности в формализм, взял под козырек и, скрипя сердцем, принял ее заявление, полагая, что начальству видней, как с ним поступить. Но, поскольку это дело все же сочли недостаточно серьезным – ведь ни трупа, ни потери имущества не было – его передали следователю Долинину. Майор юстиции принял это дело со всей серьезностью аккуратного исполнителя. Но даже он не смог найти в этом заявлении зацепку, которая бы тянула на преступление. Максимально, что можно было инкриминировать пока еще неизвестному  нарушителю, так это несанкционированное проникновение в жилище. Но, поскольку это проникновение произошло первого апреля, то его вполне можно было посчитать и розыгрышем. Однако майору юстиции Долинину как следователю, ведущему это дело, пришлось внимательно выслушать весь рассказ Надежды Павловны и полностью записать все ее ответы на его формальные вопросы. Все полученные им подробности дела не располагали его к серьезному делопроизводству, и наш Пападол решил спустить его на тормозах. Но, не тут то было, а если и было, то точно не тут.