К сожалению, она скрылась в белом оштукатуренном домике с полуразрушенным крыльцом уже довольно давно, и в итоге я проиграла борьбу с собственной усталостью.
С открытыми глазами перенеслась в прошлое.
Когда я почти разогнулась, чтобы встряхнуться и размять затекшие конечности, снова услышала смех и сразу же вернулась в укрытие. Ведьма, Джемма, вышла из дома. Одной рукой она закрывала синюю входную дверь, другой поднесла к уху телефон. Опять послышался ее смех, и по доносившимся до меня обрывкам разговора я поняла, что беседа подходит к концу. Она пожелала кому-то приятного вечера и повесила трубку.
В пальцах у меня покалывало.
Я последовала за Джеммой по ярко освещенной улице, перебегая от тени к тени и чуть пошатываясь, так как колени у меня все еще дрожали, и лихорадочно раздумывала, нет ли причин не заканчивать это дело именно сегодня. Конечно, на Джемму и наблюдение за ней я потратила не так много времени, как на двенадцать ведьм до нее, однако теперь я знала о ее повседневной жизни, о ее черной магии и подозревала, что, кроме ведьм ее шабаша, у нее не было никаких социальных контактов. Это вполне можно сделать сегодня.
Я могла бы завершить первый этап ритуала, получив ее сердце.
Прямо сегодня ночью.
Когда Джемма свернула на темную улицу, на одной стороне которой высились глухие стены домов, а другая граничила с берегом Миссисипи, сердце у меня заколотилось быстрее. Джемма чувствовала себя в безопасности. Если учесть, что ей сорок два, и как ведьма она одарена весьма умеренно, она была слишком уверена в себе. Пепельно-русые волосы стянуты розовым бантом – единственное цветовое пятно, которое она себе позволила. Остальную часть ее наряда составляли брюки из серой ткани, серое пальто и серые ботинки. Ничего бросающегося в глаза. Ничего такого, что могло бы обозначить ее как злую ведьму. Тем не менее, я знала, что на ее коже было несколько татуировок. Ведьмы разных шабашей, как правило, именно так отмечали друг друга, чтобы сделать свое вечное членство узнаваемым.
Я прижалась к стене в начале улицы и посмотрела на собственные татуировки, украшавшие мои руки. На тыльной стороне левой ладони красовалась большая голова оленя, а каждый палец был усеян рунами, символами стихий и определенными заклинаниями. Штрихи, глаза, стрелки, точки и круги. Все они так или иначе несли глубокое магическое значение и защищали меня от большинства заклинаний, если ведьмы и вайзы (ведьмы, обладающие особым даром колдовства), захотят их против меня использовать.
Джемма стояла лицом к берегу и смотрела на спокойную воду. От полумесяца шел яркий свет, прямо на поднимающийся ночной туман.