– Ты глупая ни на что не способная девчонка! Из тебя ничего не выйдет! – выпучив свои и без того огромные глаза голосила училка каждый раз из разных концов класса, в то время как Лили была готова сгореть от стыда под сдавленные смешки одноклассников. "Ты глупая!" – говорила она вчера. "Ты абсолютно ни на что не способна" – говорит сегодня. "Из тебя ничего не выйдет" – скажет завтра. Голос математички переходил в визг, вытесняя все другие звуки из кабинета, и когда ему не оставалось места, просачивался через полуоткрытую дверь. В соседнем классе хмурила брови добрая и тихая учительница истории, а несчастная девочка молча отсчитывала секунды до окончания урока. Считать она, как оказалось, умела.
– Ничего не понимаю… – Лили закрыла учебник и решила получить завтра очередную двойку. Она залезла под стол и открыла сборник хокку, который интересовал девочку гораздо больше чем задачи, степени и уравнения.
Качается, качается
На листе банана
Лягушонок маленький.
И так зачиталась, что не заметила как уснула.
Проснулась Лили от звука открывающегося замка на тяжелой железной двери. Это пришла мама девочки, которая работала учителем в той же школе , где училась её дочь. Мама учила малышей писать, читать, считать и сидеть тихо на уроках. Она тоже носила очки, как ненавистная математичка и тоже кричала на своих учеников. И на Лили кричала. Ещё она постоянно проверяла тетради, время от времени качая головой и черкая нещадно красной пастой по неуверенным каракулям малышей. Потом она просила Лили не шуметь, чистила зубы и засыпала в окружении тетрадок и учебников, под еле слышный голос ведущего какой-нибудь скучной телепередачи.
И Лили не шумела. Она тушила свет, шла в душ, который состоял из крана, торчащего из стены и дырки в полу с грязнокоричневыми, кое-где поломанными плитками. Потом она выключала голос скучного телеведущего и ложилась в своё раскладное кресло, которое стояло между скрипучим столом и диваном, где спала мама. Укрывалась старым бледно-розовым одеялом и думала о бабушкиных блинах и прогулках с дедом по берегу озера. Едва заметно улыбалась, вспоминая о бабушкиной собаке – французской бульдожке, которая смешно хрюкала и ела всё подряд. А когда веки становились тяжёлыми, совсем немного и очень тихо, как будто боясь или стесняясь – о папе, которого никогда не видела.
Утром мама ушла как всегда раньше, чем Лили, ей нужно было подготовить классную доску. Лили сделала себе бутерброд с маслом и налила тёплый сладкий чай. Она надела свою слегка мятую школьную форму: уже не очень белую блузку и серый сарафан, сшитый соседкой из ткани, которую бабушка принесла с фабрики. Это над ним смеялись одноклассники. На столе лежали две монеты для проезда на автобусе, Лили положила их в карман портфеля, с лязгом открыла тяжёлую железную дверь и направилась на остановку автобуса. Огромный рычащий зверь поглотил целую толпу взрослых и детей и стал тяжело подниматься на широкий мост, издавая прерывистые глухие хрипы. Лили была прижата к старушке в красном пальто, девчонке, шмыгающей носом и серьёзному профессору с кожаным портфелем, который очевидно куда-то спешил, то и дело поглядывая на наручные часы. Но через пару остановок Лили свободно выдохнула, оказавшись на улице и, улыбнувшись тёплому майскому солнцу, направилась к школе. Сегодня кроме математики в расписании была музыка, литература и французский язык. Это значит, что все уроки кроме одного будут интересными и радостными для нашей героини.