Понятное дело, что кабы кто в такие круизы в советское время не ездил, и грубить ему или холодно безмолвно отворачиваться не имело смысла, раньше запросто вот так подходили и знакомились даже на улице, а уж на круизном лайнере, само собой разумеющееся дело.
Секунд десять я думала, что ему ответить, так как вариантов было множество. Он решил, что я застеснялась или потеряла дар речи. Очень могло быть, что передо мной собственной персоной стоял какой-нибудь крутой чиновник, член партии и прочее, или деятель культуры из невидимых – художник, писатель, дирижёр.
─ Я слышала историю о спасении немецких журналистов капитаном Назаренко в семидесятые, и что Высоцкий написал об этом песню. Он дружил с капитаном.
Я выдала информацию, которая моментально возвысила меня в глазах моего удивившегося собеседника.
─ Не могу вспомнить, как она называлась… — нахмурилась я, делая вид, что вспоминаю.
— «Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты!» ─ подхватил мужчина, прочитав эту строчку чуть ли не в ритме песни, — Лёня.
— Исидора, — я произнесла своё прекрасное имя медленно и чётко, чтобы он не переспрашивал.
Он испуганно хлопнул глазами, как мультяшный филин.
— Вы впервые на круизе? – Лёня спросил первое, что попалось под язык.
— Да, — сказала и многозначительно замолчала.
— Простите за нескромный вопрос, вы одна путешествуете?
Не много ли вопросов за первые пять минут, хотела я его спросить.
─ Ещё одно да, ─ в этот раз я сказала более приветливо.
─ Уверен, вы останетесь довольны.
Разговор не клеился.
— Мне тоже так кажется.
— Очень приятно было с вами познакомиться, Исидора, увидимся чуть позже.
От такой наглости я чуть не присела. Чем я его так напугала, что он поспешил в другую сторону, я не очень поняла. Может быть, своей уверенностью и абсолютным спокойствием. На вид мне было не более двадцати, но Лёня ожидал от меня чего-то другого. Интуитивно.
Я постояла ещё минут пять, мысленно послала нового знакомого куда подальше и направилась в салон. Дело шло к вечеру, народ подтягивался на посиделки. Дамы выглядели нарядными, со свежей косметикой и пышными причёсками, на столиках стояли напитки, а в маленьких вазочках модные тогда оливки. Помню, когда я впервые их попробовала, то особого восторга не почувствовала. На мой вопрос, что это: ягода, фрукт или овощ, никто сходу ответить не мог. Оказалось, что это само по себе растение семейства маслиновых.
Ко мне подсела симпатичная дама, лет тридцати, в декольтированном узком платье с большими пластиковыми клипсами в ушах, настолько необычными, что даже я, в каких только бутиках мировых столиц не побывавшая в настоящей жизни, такого чуда не встречала. Красота на грани эпатажа.