Именно их далекому предку и пришла в голову мысль заложить небольшой городок, который должен был стать своеобразным заповедником веры. Предполагалось построить здесь несколько храмов, дюжину часовен, учебное заведение, призванное наставлять светскую молодежь духовным предметам, и освятить часть природных объектов: родник, сосновый бор, загадочную розовую сопку, покрытую сизым туманом. В строительстве приняли участие четыре десятка ангелов-серафимов – им эта задумка также пришлась по душе.
Через три года после основания города произошел скандал, подробности которого до конца не были известны, – и ангелы покинули недостроенный город. Их уход оказался весьма существенной утратой: крылатые строители не знали усталости и могли работать день и ночь, чего не скажешь о людях. Вместо пяти запланированных храмов удалось выстроить только один, зато все двенадцать часовен были завершены точно в срок. В каждую поместили статую Девы, называемую ангелами на европейский манер мадонной. Итак, двенадцать мистических дев в мраморных часовнях благословили двенадцать улиц этого города, разбегавшихся, словно лучи, от храма Огненных Серафимов.
Весной, на празднике Освящения Источника, здесь устраивались ярмарки, привлекавшие множество народу из К. и других городов. Эта традиция была заложена еще серафимами и с тех пор неуклонно исполнялась. Торговля и паломничество составили основу процветания этого небольшого городка. Люди приезжали помолиться в часовнях, поглазеть на разные диковины и прогуляться в бору, где, как рассказывают, иногда видели ускользающие тени крылатых существ. Для гостей выстроили несколько постоялых дворов, кофеен, магазинов и сувенирных лавок.
Необыкновенная «солнечная» планировка раз и навсегда ограничила возможности роста города. Каждая улица начиналась от храма и, чуть расширяясь к концу, завершалась часовней. Никто не имел права что-либо строить за часовнями – на то был строгий запрет как духовных, так и светских властей.
Улицы получили имена святых – от Маргариты Антиохийской до Франциска Ассизского. За порядком на каждой улице следили старосты – как правило, это были люди надежные, избранные большинством голосов жителей улицы. Первую дюжину старост назначили еще серафимы-основатели – двенадцать самых верных помощников из числа строителей часовен.
Летом город тонул в благоухании редких растений и трав; зимой, когда увядали цветы и уходили ароматы, Ялуторовск засыпа́ло разноцветным снегом. Иногда фиолетовый, иногда голубой, очень мягкий, он скрашивал горожанам скуку долгих морозных дней. Всегда было интересно угадать: какой снег повалит завтра? Лиловый? Или цвета аквамарина? Даже если это был тривиально белый, жители все равно радовались. «Сегодня наконец-то обычный, – говорили они. – А то что это за Рождество – с фиолетовым снегом?» Разноцветные сугробы делали облик Ялуторовска непредсказуемо пестрым. Приезжие сильно удивлялись и, говоря по правде, подозревали, что городской голова нечист на руку и по ночам заставляет дворников обливать снег краской. Эти смехотворные сплетни веселили горожан, а дети с удовольствием кидались в недоверчивых пурпурными снежками.