– Ты это можешь свои внукам на ночь, вместо сказки рассказывать, Амет. – усмехнулся Насим – Я знаю про все ваши подсчеты-просчеты. Ты вообще первый раз видишь эти планы по разработкам. И поставь тебе вместо папки с подсчетами крой моего смокинга, ты также одобрительно закиваешь. Если уж продолжить делать параллели с салунами. Признайся, ты проекты не читаешь. Ведь верно?
Амет, поджал сухие синие губы и бросил колючий взгляд на Насима.
Воцарилась тишина. Насим, очевидно довольный наступившей паузой, продолжил.
– Я против. Мы же собрались здесь совещаться? Все верно? – и выждав несколько секунд, получив несколько одобрительных кивков, продолжил – Я, как глава Фонда Верховного совета, проект блокирую и отказываюсь от его финансирования!
– Все жертвы – это лишь порождение твоего воспаленного мозга – прозвучал старческий сердитый голос прямо рядом с Насимом. Насим бросил резкий взгляд на рядом сидячего дряхлого старика Хазри, будто пришедшего сюда с того света.
– Значит ни одной жертвы не будет и все это я сам придумал? – с нарочито изумлённым взглядом он уставился на Хазри.
– Ну может, – дрожащий голос запнулся, слышно было как он засопел в сомнениях – одна-две… Но это не повод…
– Да пошел ты.
Широко улыбнувшись, Насим окинул всех присутствующих презрительным взглядом и, тыкая в каждого указательным пальцем, продолжил.
– Пошли вы все: ты пошел, ты и ты…
– Если бы Хазри, как глава Гуманитарного комитета, возмущался касательно антигуманных аспектов моего проекта, я бы прислушалась еще. Но ты, Насим? С каких пор ты озадачился проблемами гуманизма? Твое дело выгодно вкладывать! Я считаю, что ты чрезмерен в своих эмоциях. Что даже одна жертва, единица так сказать, доводит тебя мучительных судорог. Что такое единица, для наших целей? – ледяной женский голос из-за стола словно хлыстом просвистел по ушам.
Насим на секунду замер с протянутым указательным пальцем в воздухе, а потом, резко прервав свой почетный круг порицания, ткнул в нее и громко произнес
– Тебя, Адель, я посылаю вне очереди! Пошла ты! – оттолкнув от себя высокое кресло, мужчина направился к двери, звонко отчеканивая каблуками каждый шаг по дубовому широкому паркету. Широкие двери, высотой в пять метров, открылись бесшумно перед ним сами и также самостоятельно захлопнулись за его спиной.
– Единица не имеет значения для глобальных дел, Насим, – все таким же ледяным голосом сопроводила его Адель, не обращая внимание на эмоциональность собеседника. – Стал невыносим, закостенел. Кто его вообще сюда приглашает? – медленно качая головой и перебирая страницы брошюры все тем же ледяным голосом прошипела Адель. Седовласая сухая женщина, с прозрачными водянистыми глазами, с легким голубым оттенком.