Опустошение. Сборник рассказов (Иван Шеду) - страница 2

Размер шрифта
Интервал


А начиналось все мирно. Вечером в разных концах города люди ложились спать…

I

– Мам, пусть папа сделает телевизор потише, я не могу заснуть, – сказала Алина, повернувшись на другой бок и закрыв глаза.

– Саш, ты не слышишь? Сделай потише свои ужастики, – попросила мать.

– Ладно, успокойтесь там, – сказал отец и открыл еще одну банку пива. А смотрел он то ли «Кошмар на улице Вязов», то ли про куклу Чаки.

Семья жила в уютной однокомнатной квартире, и, в общем, никто друг другу не мешал. У дочки был свой уголок, спала она у стенки на кресле-кровати, всегда хорошо засыпала, а родители, уложив дочь, смотрели телевизор. Кровать стояла так, что телевизора не было видно, только слышно. Алина очень не любила, когда папа долго смотрел телевизор. В будние дни ложились спать рано, она засыпала сразу после «Спокойной ночи, малыши» и маминой сказки. Но бывали и другие дни, когда папе не надо было на работу и телевизор работал до рассвета. Даже после сказки воображение Алины занимали не Элли в Изумрудном городе или Щелкунчик, а звуки из папиных фильмов. Она крутила в голове цветные картинки, возникавшие при этих звуках, пыталась представить себе что-то ужасное, чтобы самой побороть это, сказать «я не боюсь», достать воображаемый меч и победить чудище. И щедрая фантазия мгновенно рисовала монстров в каждом неосвещенном уголочке, постепенно превращаясь в кошмар. Алина всегда засыпала, только тщательно подоткнув одеяло по самую шею и при свете ночника.

Вот и в тот вечер, хоть Саша и сделал телевизор тише, но услышанная ранее тревожная музыка, обрывки фраз про убийства и монстров, вскрики и плач уже произвели впечатление на детский мозг, который, вопреки желанию самой Алины, стал вырисовывать иллюстрации к этим моментам. Она старалась не думать, старалась уснуть, жмурилась, щипала себя, но в какую-то минуту все внешние звуки пропали, как по команде от пульта телевизора, а вместо них возникло ощущение чужого взгляда с потолка. Она испугалась так, как не боялась никогда раньше, даже когда потерялась на рынке и минут десять стояла совершенно одна в толпе и плакала. А проходившие мимо люди только смотрели на нее своими стеклянными глазами – это она запомнила на всю жизнь. Перед ней мелькали десятки чужих равнодушных глаз, она ничего не слышала, только плакала.

Открыв глаза, Алина увидела, что на нее с потолка смотрят две пары огоньков. Когда смотришь в глаза животным, то не знаешь, чего от них можно ожидать, но в некоторых можно увидеть что-то почти человеческое. А в этих горящих глазах не было ничего подобного, они были настолько чужими, не поддающимися описанию, что Алина словно онемела и оглохла одновременно, не могла ни заговорить, ни закрыть глаза или отвернуться от этого взгляда. Он смотрел сквозь нее, казалось, сквозь весь город, сквозь землю, в самую глубину планеты. Алина, трясясь от страха, накрылась одеялом, ей было трудно дышать, она уже чувствовала, как взгляд начал читать ее мысли и что-то спрашивать. Она не могла понять этого языка – что-то шуршащее, что-то совсем неземное. Алину начало как будто обжигать восходящее летнее солнце, лучи которого слепили глаза, и она поняла, что в этой ситуации она бессильна и смерти не избежать. А чужой взгляд тем временем приближался, и она уже видела огни сквозь одеяло.